Этнопсихология. Народы Кавказа

Глава 1. Сообщество курдов в Соединённых Штатах Америки

§1. Курды как этническая общность.

Курды представляют собой один из древнейших народов Передней Азии. Начало процесса этногенеза курдов относят к IV тысячелетию до н.э. 5 , а его очагом стала территория на юго-западе Азии, в Северной Месопотамии, находящаяся в центре современной этногеографической области Курдистан. Вопрос о происхождении курдов является крайне дискуссионным, но очевидно, что в процессе формирования этноса курдов, длившемся несколько тысячелетий, приняли участие десятки народов, находившихся в разные исторические эпохи на данной территории, среди них выделяют хурритов, гутиев, луллубееев, различные ираноязычные и семитские народы. Относительное формирование курдского этноса завершилось к VII в. н. э., но процесс этнической консолидации курдов продолжился и далее, прежде всего за счёт воздействия тюркоязычных народов. Данный этноконсолидационный процесс не завершился до сих пор, именно поэтому сегодняшний народ курдов представляет собой этнически неоднородную совокупность многочисленных племенных групп.

Данная этническая неоднородность проявляется в языковом аспекте. Курдская подгруппа иранской языковой группы включает такие языки как курманджи, сорани, южнокурдский, лаки, зазаки и горани, имеющие значительные грамматические, прежде всего морфологические, отличия. Тем не менее, на бытовом уровне, в процессе устного общения носители различных курдских языков и диалектов способны достичь взаимопонимания, поэтому отсутствие единого кодифицированного курдского языка не приводит к этнической сепарации между различными курдофонными группами.

Одним из важнейших этнических маркеров для курдов как особого народа является наличие исторической территории их компактного расселения – Курдистана (курд. Kurdistan – «страна/земля курдов»). Хотя это название не является официальным, а территория Курдистана не имеет юридически зафиксированных или точно определённых географических границ, этот регион имеет важное геополитическое значение, чему способствует борьба курдов за создание независимого государства Курдистан – так называемый «курдский вопрос» в мировой политике. Современный Курдистан занимает территорию четырёх смежных государств: юго-востока Турции (Северный и Западный Курдистан), северо-запада Ирана (Восточный Курдистан), севера Ирака (Южный Курдистан) и севера Сирии (Юго-Западный Курдистан).

Большинство курдов, порядка трёх четвертей, исповедуют ислам суннитского толка. Оставшаяся часть приходится преимущественно на курдских мусульман-шиитов, среди которых стоит выделить алевитов Турции. Имеется также особая этноконфесиональная группа курдов-езидов, чья религия – езидизм – представляет собой синкретический культ, вобравший в себя черты зороастризма, христианства, иудаизма, ислама и некоторых древневосточных верований. В целом, в среде курдов религия играет относительно незначительную роль (особенно в сравнении с другими народами Передней Азии): курдский народ не отличается религиозной ортодоксальностью, исламский фундаментализм крайне мало распространён, а религия не воспринимается в качестве важного слагаемого курдской национальной идентичности.

Численность курдов в мире оценивается приблизительно в 30–32 млн. человек, из которых 15–16 млн. проживают в Турции, 6 млн. в Иране, 5–6 млн. в Ираке, 2 млн. в Сирии и 1,5–2 млн. в диаспорах других стран за пределами Курдистана 6 . Столь значительное количество курдов в мире делает их одним из самых крупных народов, не имеющих представительства. Начиная с I тыс. н. э. народом курдов регулярно предпринимались попытки создать самостоятельное курдское государство, однако успехи были локальны и недолговечны, а на современном этапе курдское государственное образование, имеющее достаточно широкую автономию, существует только на территории Ирака 7 .

§2. Курдская иммиграция в США.

Ключевым фактором, приведшим к эмиграции курдов из стран, на территории которых расположен Курдистан, послужила нерешённость курдского национального вопроса, приведшая к комплексу социальных, экономических и политических причин: поиски спасения от бедственного материального положения вплоть до голода и нищеты, спасение от репрессий властей и постоянных войн, неспособность в полной мере реализовать интересы национальной идентичности. Вследствие активной иммиграции курдов в страны Запада на протяжении XX века, к концу прошлого столетия сложились значительные курдские диаспоры за пределами Курдистана общей численностью 1,2 млн. человек, половина которых осела в Германии, а также популярными странами для массового въезда курдов выступили: Франция, Нидерланды, Швейцария, Бельгия, Австрия, Швеция, Великобритания, Греция и Соединённые Штаты 8 .

Самая ранняя волна курдских иммигрантов в США началась по окончании Первой Мировой войны. Согласно Севрскому мирному договору 1920 г., на который оказала сильное влияние концепция президента США В. Вильсона о праве народов на самоопределение, предполагалось создание независимого Курдистана, границы которого должны были определить Великобритания, Франция и Турция 9 . Однако данный договор так и не вступил в силу и после окончания войны за независимость Турции был заменён Лозаннским мирным договором 1923 года, в котором уже не шло речи о создании самостоятельно управляемой курдской территории 10 . Аннулирование курдских притязаний на собственное государство, а также перманентные военные действия (национально-освободительное движение курдов под предводительством шейха Махмуда Барзанджи и его подавление, антибританское восстание в Ираке, война за независимость Турции) привели к началу активной курдской иммиграции, сначала со стороны элит, а затем и масс. Иммиграция курдов в США на данном этапе имела весьма хаотичный и малочисленный характер и не привела к созданию консолидированной курдской диаспоры в каком-либо населённом пункте Соединённых Штатов. Ввиду этого, а также в связи с отсутствием в последовавшие десятилетия новых волн иммиграции, представители этой самой первой волны курдской иммиграции достаточно быстро ассимилировались в американском обществе.

Вторая волна курдской иммиграции в Соединённые Штаты началась в 1976 г. При­чиной этому послужило подавление восстания в Иракском Курдистане 1961–1975 гг. Это восстание изначально поддерживалось США и Ираном, однако в 1975 г. С. Хусейну уда­лось заключить соглашение с правительством Ирана о совместных действиях против курдских повстанцев, сотни тысяч курдов, лишившиеся иностранной поддержки и опа­савшиеся возможных карательных действий иракского режима, стали беженцами в сосед­ние страны. Относительно малое число их – порядка 200 человек 11 – перебрались в США. Но данная группа компактно и полностью поселилась в одном населённом пункте – го­роде Нэшвилл, столице штата Теннесси, тем самым заложив ядро будущей крупнейшей курдской диаспоры в США. Выбор именно Нэшвилла был обусловлен рядом обстоя­тельств, которые можно назвать «счастливой случайностью» 12 . Во-первых, географической близостью Нэшвилла с военной базой Форт Кэм­пбелл, куда доставляли большинство прибывших курдских беженцев. Во-вторых, этот город с быстро развивающейся экономикой рассматривался вполне комфортным для жизни ввиду наличия множества рабочих мест начального уровня, не требующих квалифицированных знаний, что весьма подходило для лиц, слабо знающих или вообще не знающих английского языка. В-третьих, климат и окружающая местность столицы Теннесси относительно напоминал соответственные характеристики родного Курдистана. Наконец, в 1970-е гг. уже вела активную работу с иммигрантами-беженцами Католическая благотворительная организация при епархии Нэшвилла, которая позволяла курдским беженцам организованно расселиться на новом месте и начать трудовую деятельность.

Число курдских иммигрантов в Соединённых Штатах увеличилось за счёт третьей волны иммиграции, последовавшей в 1979 г. из Ирана. Причиной послужило непринятие многими курдами новой теократической системы правления, возникшей в результате Исламской революции, а многие курды Ирана, открыто выступавшие против аятоллы Хомейни, опасались преследований со стороны пришедшего к власти правительства. К тому же, эмиграции из Ирана способствовали привычные для революционного процесса социально-экономические потрясения и общая политическая нестабильность. Вновь в результате данного потока курдских переселенцев, бо́льшая их часть осела в Нэшвилле, тем не менее общее число курдского населения в этом городе оставалось сравнительно небольшим вплоть до начала 1990-х гг.

Четвёртая волна иммиграции курдов, происходившая в 1991–1992 гг., оказалась самой крупной по численности переселенцев. Её участниками стали беженцы, уцелевшие после акций массового геноцида иракских курдов в 1987–1989 гг., известных под названием кампании «Анфаль», учинённых режимом С. Хусейна в ответ на поддержку Ирана иракскими курдами в ходе ирано-иракской войны 1980–1988 гг. В ходе данной кампании проводились целенаправленные химические атаки на районы проживания курдов, были уничтожены 4,5 тыс. курдских деревень и убито порядка 180 тыс. курдов 13 . В результате десятки тысяч курдских беженцев покинули Ирак, а число выбравших в качестве страны переселения Соединённые Штаты уже достигало нескольких тысяч 14 .

Из различных источников информации и СМИ мы везде сегодня наблюдаем, что в одних странах бушуют какие-либо страсти, большие по масштабам события как войны с соседями, революции и перевороты, а в других — словно тишь да гладь, народ живет спокойной размеренной жизнью, избегают конфликты по простому принципу «моя хата с краю».
Тут у многих из вас возникнут вопросы. Откуда такая отличительная энергетика у людей? Что или кто движет ими?
История человечества на примерах демонстрирует, что поведение народов не только разное в какое-то время, но фундаментально изменяется в своей хронологии. В этой статье мы попытаемся затронуть проблему пассионарности (простыми словами страсти) курдского народа как в целом, так и в его отдельных элементах.
Посмотрите на современных курдов, проживающих на территории разделенного Курдистана. Кто бы мог поверить, что, вспомнив недавнее прошлое, курды — свободолюбивый и по-детски наивный народ потрясет не одну и не две страны, а все четыре страны, разделившие этнический между собой Курдистан. Плюс к тому, Европа, Америка и другие регионы мира, в целом, не раз знакомы с, так называемым, курдским вопросом и многие конкретные действия курдских и европейских активистов уже как пример. Только одни лишь курды СНГ в конце поезда. Это не самокритика, а действительность. Курдов бывшего Советского Союза можно назвать относительно пассивнее своих европейских братьев.
В чем же причина? Где искать корень проблемы?
Откровенно говоря, некоторые курдские общественные деятели СНГ во многом причину ищут в деятельности представителей РПК (Рабочей партии Курдистана) на местах. Мол «апочисты», т. е. последователи идей лидера партии Абдуллы Оджалана (курд. apo – дядя), взяли всю политическую и социальную деятельность курдов в своих руки и не дают народу относительной самостоятельности. Тут для целостного анализа данной проблемы давайте обратимся к научной мысли русского этнолога Гумилева и его теории пассионраности. Будет странно кому-то смешивать политику с этнологией, но все же.
Для кого-то эта концепция вовсе не нова и они уже знакомы с ней, ну а кто-то впервые слышит термин «пассионарность», особенно в оболочке курдского вопроса. В любом случае краткий обзор этой теории подтолкнет курдов СНГ и заставят их задуматься.
По мысли Гумилёва, одна из главных причин таких различий в поведении разных этносов и причины изменения этого поведения в течение жизни каждого этноса заключена в открытом им «факторе Х», пассионарной энергетике людей, образующих этот этнос. Оценить накал пассионарности у народа несложно. Плотность и интенсивность социальных и политических событий – это не что иное, как выбросы пассионарной энергии подобно протуберанцам на Солнце.
Вы посмотрите, как сочайщую пассионарность сегодня демонстрирует Ближний и Средний Восток, многие века находившийся в спячке. Но курды СНГ то не на Ближнем Востоке и логично они более спокойнее чем курдистанцы. А что тогда сказать о европейских курдах? Ведь не стоит забывать большинство из них - это эмигранты из исторического Курдистана, и лишь малая часть курды бывшего СССР с характерным набором сложенных установок и стереотипов поведения.
Гумилёв в своих трудах доказывает, что на определенной территории и во временном интервале происходит накачка энергии в человеческие популяции, живущие на этих территориях. Эта энергия проявляет себя в форме мутационного процесса, который приводит к появлению массы мутантов-пассионариев. В качестве возможного источника энергии предполагаются потоки космических лучей. Результат такого воздействия назван автором «пассионарным толчком». Территория, на которую распространяется пассионарный толчок, прослеживается в виде широкой полосы.
Так много о таких золотых территориях, где мог бы произойти всплеск пассионарности, размышляет в своих трудах курдский национальный лидер Абдулла Оджалан. И в качестве главного примера он берет регион Тавро-Загросской дуги.
«Тавро-Загросская дуга, способствовавшая рождению цивилизации в центре Плодородного (Золотого) Полумесяца, вынесла ее животворное начало за пределы Месопотамии. Во времена развития Шумера, Вавилона и Ассирии центр цивилизации неизменно располагался в междуречье Тигра и Евфрата. Если принять во внимание этапы становления и структуризации в неолитическую эпоху и период от 6 тысячелетия до н.э. до падения Ассирии в 600-х гг. до н.э., то выяснится, что ценности, определяющие цивилизации, исходят из этой местности.» В своих трудах лидер курдов не раз подчеркивает значимость климатических условий этой местности и роль бережного отношения людей к природе.
Древность этого региона и сохранение истоков этой цивилизации определяют основы пассионарности курдов на своей исторической Родине. Эта тема на столько загадочна и интересно, что требует глубокого систематического исследования. Ведь полученная информация имеет исключительное значение для прогноза политических событий в Курдистане. Врач, начинающий знакомиться с пациентом, прежде всего узнаёт о его
возрасте, и никому не надо объяснять, почему так важна эта информация. Почему же политологи и общественные деятели не ставят этого вопроса в качестве первостепенного? Да потому, что не знают, как использовать эту информацию, тем более, что историки дату рождения этноса часто оценивают неправильно.
Курдский этнос СНГ можно по праву назвать, попавшим под влияние советской культуры, а в частности русской. Спокойные в своем характере, курды лишь иногда выходят и демонстрируют свое национальное «Я» и то, тогда когда им либо очень плохо, или же наоборот очень хорошо, в плане «этнического беспредела». Этим установкам подвержен любой народ бывшего СССР. Ну что поделать так уж сложились обстоятельства.
Так объясняется частичная гиперпассионнарность курдов Средней Азии и Армении. Ведь именно большинство молодежи, которые становятся партизанами курдских движений выходцы из этих местностей. Они в сложных жизненных ситуациях, попадают под субъективно оправданную ненависть к врагам Курдистана, и дабы вылить всю энергию становятся боевыми патриотами своей Родины. Но вопрос не в этом, потому, что это единичные случаи. На первом месте по активности все же курдистанцы. Давайте перейдем к примерам истории.
Так в истории, начиная с XVIII века до н.э. и до XIII века н.э. было 9 пассионарных толчков этнокультур. После каждого толчка зарождались новые этносы и суперэтносы – цивилизации. Зная, от какого толчка зародился данный этнос, можно определить возраст этого этноса, а, следовательно, и определить, на каком этапе этногенеза он живет. Курды стран СНГ как раз - этнос коммунистического прошлого и его возраст можно определить чуть больше века. Они на много моложе своих братьев в Европе и находятся, не побоимся этого слова, на стадии детства.
Вспомним, что по той же теории известного русского этнолога Гумилева пассионарности каждый этнос проходит в своей жизни несколько этапов: подъём – детство, акматическую фазу – молодость, надлом – переход от молодости к зрелости. Затем наступает инерционная фаза, она же – фаза цивилизации – это уже зрелость, самый счастливый период в жизни народа (курдам Европы посчастливилось жить именно в этот период). Наконец, наступает последняя фаза – обскурация. Этот этногенетический этап соответствует старческому возрасту. В фазу обскурации сегодня вступила Западная Европа, и её социальные и политические проблемы – это проблемы стареющего организма. К счастью Курдистан еще не в «старческом маразме» как Европа и его ждет большой длинный путь — этногенез.
Ведь этногенез народа рассматривается у Гумилёва подобным человеческой жизни, которая естественным образом делится на периоды: внутриутробный, детство, молодость, переломный возраст, зрелость, старость и смерть. В каждый из этих периодов поведение народа, как и человека, меняется предсказуемым образом. Следовательно, знание возраста определённого народа даёт ключ к пониманию его поведения, а значит, и прогноза политических событий, связанных с этим народом.
По отношению к курдам СНГ можно считать, что это возрожденный этнос, и это возрождение не без усилий одной лишь партии. У курдов бывшего Союза достаточно большое количество пассионариев, как гармоничных, так и сверх того патриотов. Но в проблемах этногенеза невозможно разобраться, не ответив на вопрос, а что такое сам феномен – этнос. Определений понятий этнос, нация, народ достаточное количество, но ни одно из них не охватывает всего разнообразия человеческих общностей. «Нет ни одного реального признака для определения этноса, применимого ко всем известным случаям» . В то же время, практически каждый курд без всякой научной терминологии, особенно не задумываясь, знает, к какой этнической общности он принадлежит, кто ему близок, кто ему свой, а кто чужой. Это обстоятельство указывает, прежде всего, на тот факт, что понятие этнос весьма сложное и глубоко уходит в природу человека. В своей статье мы придерживаемся формулировке Л.Н.Гумилева, что этнос - это биолого-географическое явление и именно это утверждение и является сутью его теории этногенеза и отличает эту теорию от всех других.
Другой важный аспект понятия «этнос» – это системный анализ его как сложного явления. Гумилёвым предложена иерархическая схема классификации этнических целостностей. Согласно предложенной им этнической систематике, вершиной этнической иерархии является т.н. суперэтнос (выше этого уровня будет только человечество в целом). Его более привычный синоним – «цивилизация».
По Гумилёву, суперэтнос – это группа этносов, проявляющая себя как мозаичная целостность и возникшая одновременно в одном регионе. Такими целостностями являются сегодня, включающий в себя большинство народов российский суперэтнос, состоящий не только из православных славянских народов, но также включающий коренные народы и народы-эмигранты, в том числе и курды.
Курды, как мы уже выше не побоялись отметить, в странах СНГ встали заново на стадию детства, ибо процесс этногенеза неоднозначен. Но в то же время они являются частичкой суперэтноса СНГ. То есть в курдах совмещается некая приверженность к советскому прошлому — это в основном старшее поколение, и пассионарный подъем курдской молодежи. Часто это атрибуты характеризуют одного и того же человека, отсюда и идеолого-религиозное разделение курдов-езидов на тех, кто признают себя курдами и на тех, кто всячески от этого отрекается. Этот пример свойственен не только курдам, но и многим народам СНГ. Так например, коренное население Азербайджана - талыши ровно также поделились на тех, кто считает себя талышем, и тех, кто называет себя, так называемыми, древними азербайджанцами. Это этногенез и он очень противоречив в своей сущности.
Так вот этносы, в свою очередь, делятся на общности – системные целостности низшего порядка, названные Гумилёвым субэтносами. И выше приведенный пример езидов по нации можно назвать прототипом курдского субэтноса потому, что мы не знаем как сложится завтра ситуация в столь динамичном мире. Реальность их существования можно проиллюстрировать фактом этнической дифференциации крупных народов. Например для русского этноса в царской России это – казачество, старообрядцы, поморы, потомственные сибиряки — они долгое время вообще не признавали себя русскими по нации. Во Франции это – нормандцы, бретонцы, провансальцы; они сохранились как провинциальные особенности, не нарушая этнической целостности французского этноса.
В средние века эти сегодняшние субэтносы были самостоятельными этносами. Езиды себя называли как народ (араб. Miliat), а их современные потомки приняли это слово ровно как нация и в дали от Курдистана в течении чуть больше века складывают новую для себя нацию. В процессе этногенетической консолидации многие нации потеряли большую часть своей самобытности и стали частью единого целого, сохранив лишь некоторые отличия на субэтническом уровне. Этого и боятся правые курды-езиды — потерять свою идентичность и древнюю религию езидизм, считая процесс интеграции со всеми курдами — уничтожением их народности. В этом случае у курдов СНГ складывается некая пассионарность, но она направлена не на чужеродную культуру, а именно на свою — на неоспоримый курдизм.
Таким образом, мы приходим к выводу, что курды СНГ сочетают в себе двойственную природу. Это во-первых, след от советского прошлого и влияние русской культуры, а, во-вторых — это приверженность к своему прошлому — прошлому беженцев и любовь к своей исторической родине Курдистан. Специфика менталитета курдов СНГ не в коем случае не тождественна с курдистанцами, поэтому большая ошибка в стимуляции пассионарности в работе курдских общественных и политических деятелей — перевод опыта от одних курдов к другим и работа по устоявшимся шаблонам.
Источники
1. Л.Н. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Гидрометиздат, Ленинград, 1990.
2. Л.Н. Гумилев, К.П. Иванов. Этнические процессы: два подхода к изучению.
«Социологические исследования», 1992, № 1, с.50-57.
3. Абдулла ОДЖАЛАН. ОТ ШУМЕРСКОГО ГОСУДАРСТВА ЖРЕЦОВ К ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. Москва 2003 г. - http://www.abdullah-ocalan.com
4. Сэмюэль Хантингтон. Столкновение цивилизаций. Изд. АСТ, М., 2003.
5. Александр Бушков. Россия, которой не было. Изд. «ОЛЬМА-ПРЕСС», М., 1997.

Печатать страницу

КУРДЫ И КУРДСКИЙ ВОПРОС. Курды компактно населяют в основном историческую область Курдистан на юго-западе азиатского материка, которая занимает смежные территории юго-восточной Турции, северо-западного Ирана, северного Ирака и северной Сирии. Значительное число курдов проживает в диаспоре (главным образом в других странах Ближнего Востока, в Западной Европе и в СНГ). В настоящее время курды один из самых крупных этносов мира (до 30 млн.), лишенный права на самоопределение и государственный суверенитет.

Географическое положение. Курдистан занимает ключевое геополитическое и геостратегическое положение в ближневосточном регионе, а борьба курдов за национальное освобождение делает курдский вопрос актуальной проблемой мировой политики. Особенностью географического положения Курдистана является отсутствие четких физических и юридически фиксированных политических границ. Название Курдистан (буквально – «страна курдов») относится не к государству, а исключительно к этнической территории, в которой курды составляют относительное большинство населения и географические координаты которой не могут быть точно определены, поскольку они носят сугубо оценочный характер. Очертания этой территории вследствие исторических катаклизмов неоднократно менялись главным образом в сторону расширения курдофонного ареала.

Современный Курдистан расположен в самом центре западноазиатского (ближневосточного) региона примерно между 34 и 40° северной широты и 38 и 48° восточной долготы. Он занимает приблизительно всю центральную часть воображаемого четырехугольника, на северо-западе и юго-западе ограниченного Черным и Средиземным морями, а на северо-востоке и юго-востоке Каспийским морем и Персидским заливом. С запада на восток территория Курдистана простирается приблизительно на 1 тыс. км., а с севера на юг – от 300 до 500 км. Его общая площадь составляет примерно 450 тыс. кв. км. Свыше 200 тыс. кв. км. входит в состав современной Турции (Северный и Западный Курдистан), свыше 160 тыс. кв. км. – Ирана (Восточный Курдистан), до 75 тыс. кв. км. – Ирака (Южный Курдистан) и 15 тыс. кв. км. – Сирии (Юго-Западный Курдистан).

Этнодемографический очерк. По основным этническим признакам, в первую очередь языковым, курдская нация весьма неоднородна. Курдский язык в основном делится на две неравные группы диалектов, северную и южную, в каждой из которых сформировался свой литературный язык; в первой – курманджи, во второй – сорани. Около 60% курдов, обитающих в Турции, Северо-Западном и Восточном Иране, в Сирии, в части Северного Ирака и в СНГ говорят и пишут на диалектах курманджи (большей частью латинская, а также арабская графика), до 30% (Западный и Юго-Западный Иран, Восточный и Юго-Восточный Ирак) – на диалектах сорани (только арабская графика). Кроме того, среди курдов особой этноконфессиональной группы заза (ил Тунджели в Турецком Курдистане) распространен язык зазаки или дымли (латинская графика), а среди курдов Керманшаха в Иране – родственный ему гурани (арабская графика). На этих языках и диалектах развилась оригинальная литература и фольклор.

Хотя курдские языки и диалекты имеют свои грамматические особенности, подчас немалые, языковые различия в курдской этнической среде не столь велики, чтобы исключить взаимопонимание, особенно при устном общении. Сами курды им не придают большого значения, категорически не признавая за ними этноразделительной роли. К тому же в пределах одной страны многих из них объединяло двуязычие – знание и основного языка страны проживания (турецкого, персидского или арабского).

Роль религии в современном курдском обществе относительно невелика, особенно в сфере национальной идентификации. Подавляющее большинство курдов – мусульмане-сунниты (75% всех курдов), но суннитская ортодоксия, равно как и фундаменталистский ислам, мало популярны. Еще в недавнем прошлом традиционно были влиятельны дервишские (также суннитские) ордена накшбенди и кадири, теперь – гораздо меньше. Шииты, в большинстве стороники шиитских сект ахл-и хакк или али-илахи, проживают в основном в Турции (там они известны под собирательным именем «алеви»), составляя от 20 до 30% курдофонного населения. Курды-заза сплошь ахл-и хакк. В Иране шииты населяют окрестности Керманшаха. Особую этноконфессиональную группу курдов образуют езиды (до 200 тыс.), исповедующие особый культ синкретического характера, вобравшие в себя, кроме элементов иудаизма, христианства и ислама, некоторые древневосточные верования. Езиды проживают дисперсно главным образом в Турции, Сирии, Ираке и в Закавказье.

Среди курдов отмечается высокий естественный прирост населения – около 3% в год, что привело к значительному увеличению численности курдского этноса за последнее время.

Курды расселены в странах обитания неравномерно. Больше всего их в Турции (около 47%). В Иране курдов около 32%, в Ираке – около 16%, в Сирии – около 4%, в государствах бывшего СССР – около 1%. Остальные проживают в диаспоре.

На протяжении всего исторически обозримого времени этнический состав Курдистана неоднократно менялся благодаря бесчисленным катаклизмам, происходившим на его территории. Эти изменения происходят и теперь.

Социально-экономические отношения. Курдские районы Турции, Ирана, Ирака и Сирии отличаются более низким уровнем развития экономики, социальных отношений и социальной организации общества, а также культуры в сравнении с этими странами, в целом, и с их самыми развитыми районами.

Социальная организация курдского общества отчасти сохраняет архаичные черты с пережитками родоплеменных отношений, в рамках которой дает о себе знать феодальная система. Правда, в настоящее время в курдском социуме идет быстрое размывание традиционных социальных форм. В относительно развитых районах Курдистана почти не осталось родоплеменных связей.

Все же и в сравнительно отсталых районах Курдистана наблюдается социально-экономический прогресс. Подрываются экономические позиции и падает политическое влияние курдской светской и духовной знати, нарождаются и крепнут современные социальные структуры – торговая и промышленная буржуазия (городская и сельская), рабочий класс.

Изменения в курдском обществе создали базис для становления курдского национализма как идеологии, так и политики. В то же время сохраняющиеся пережитки традиционных социальных форм продолжают тормозить процесс модернизации этого общества.

Традиционная элита современного Курдистана, состоящая из выходцев из феодально-клерикальных и племенных кругов, до сих пор обладает заметным экономическим и, особенно, политическим и идейным влиянием. Правда, среди современных курдских лидеров немало деятелей демократического и левого направления. Более того, именно они делают погоду в социально-политическом климате курдского общества. Однако, продолжает сказываться влияние архаичных традиций, таких как религиозная рознь, племенной партикуляризм и местничество, сословные и династические предрассудки, гегемонистские притязания и вождизм. Отсюда и такие негативные явления в общественно-политической жизни, как политическая неустойчивость, междоусобные распри и т.п.

Зримые черты отсталости в общественных отношениях в значительной мере происходят из архаичного и малопроизводительного экономического базиса, который к тому же в настоящее время находится в кризисном состоянии переходности от старых докапиталистических форм к современным.

Пришло в упадок отгонное скотоводство (с сезонными перекочевками, главным образом «по вертикали», летом на горные пастбища, зимой – в долины), основа традиционной экономики сельского населения, а интенсивные методы ведения сельскохозяйственного производства прививаются с трудом. Промышленность и инфраструктура развиты в Курдистане слабо и не создали достаточное количество рабочих мест для разорившихся крестьян, ремесленников и мелких торговцев. Лишенные средств существования курды устремляются в города развитых районов стран обитания, а также за границу. Там курдский пролетариат занят преимущественно неквалифицированным и малоквалифицированным трудом, подвергаясь особенно сильной эксплуатации. Словом, курдские районы являются отсталой периферией во всех странах, разделивших Курдистан. Характерно, что даже там, где в последние десятилетия наблюдался обильный приток нефтедолларов (Ирак и Иран, нефтяные богатства которых в значительной степени расположены в Курдистане и в сопредельных с ним районах), заметно значительное отставание в развитии курдских окраин от территорий, населенных титульными национальностями.

В самом Курдистане уровень экономического развития в различных районах неодинаков. До начала 1970-х быстрее развивалась экономика Турецкого Курдистана, как и всей Турции, хотя уже с 1960-х ее стал догонять по темпам экономического развития Иран. После резкого повышения мировых цен на нефть в 1973 в выгодном положении очутились Иран и Ирак, а потом и Сирия. Хотя курдские районы Ирана и арабских стран получили относительно мало выгоды от нефтяного бума, всё же поток нефтедолларов несколько повысил их благосостояние.

Таким образом, социально-экономическим отношениям современного Курдистана присущи две главные проблемы: преодоление отсталости и неравномерности в развитии в отдельных его частях. Неразрешенность этих проблем отрицательно влияет на процесс национальной консолидации курдского народа и на эффективность его борьбы за свои национальные права.

ИСТОРИЯ Курды – один из древнейших народов Передней (Западной) Азии. Первоначальный очаг этногенеза курдов находится в Северной Месопотамии, в самом центре исторического и современного Курдистана. Этот процесс начался примерно в IV тысячелетии до н.э. и занял не менее трех тысячелетий, причем его участников (хурритов или субарейцев, кутиев, луллубеев, касситов, кардухов) можно считать лишь отдаленными предками курдов. Их же непосредственные предки ираноязычные (особенно мидийские) пастушеские племена появились на исторической арене в середине I тыс. до н.э., когда начался процесс этнической консолидации собственно курдской народности, в котором первоначально участвовали и семитские элементы. Этот процесс, начавшийся в рамках древнеперсидской цивилизации (в VI–IV вв. до н.э. в эпоху Ахеменидских царей), продолжился при парфянских Аршакидах и завершился при поздних Сасанидах, уже в середине 1 тыс. н.э. К моменту арабского завоевания Ирана и падения Сасанидской державы (середина 7 в. н.э.) курдский этнос уже вполне сформировался и началась собственно курдская история. Однако этноконсолидационный процесс у курдов не был завершен, позже в него включались другие этнические элементы (в особенности тюркские), и он продолжается до сих пор.

Формирование курдской народности, а позже и нации, не сопровождалось как у большинства других народов становлением государственности, тенденцией к объединению в единое централизованное государство. Этому помешали в первую очередь внешние условия, в которых очутился курдский народ во время и после арабского завоевания и сопровождавшей его насильственной исламизации. Курдистан, благодаря своему центральному геостратегическому положению на Ближнем Востоке, стал постоянной ареной бесконечных войн, грабительских набегов кочевников, восстаний и их террористических усмирений, которыми изобиловала военно-политическая история региона в эпоху халифатов (7–13 вв.), сопровождавшаяся бесконечными междоусобицами, и особенно опустошительных тюрко-монгольских нашествий (11–15 вв.). Курды, оказывая сопротивление поработителям, несли огромные людские и материальные потери.

В этот период курды неоднократно предпринимали попытки добиться самостоятельности для отдельных крупных племенных объединений, возглавляемых наиболее влиятельными и знатными вождями, претендовавшими на основание собственных династий. Некоторые из них владели относительно продолжительное время обширными территориями на правах фактически суверенных государей. Таковы были Хасанвайхиды, властители обширного района в Юго-Восточном Курдистане в 959–1015, Марваниды, правившие в Юго-Западном Курдистане (район Диарбекира и Джазиры) в 985–1085, Шаддадиды (951–1088), чьи владения находились в Закавказье, наконец Айюбиды (1169–1252), также выходцы из Закавказья, покорившие Египет, Сирию, Палестину, Йемен, Центральный и Юго-Восточный Курдистан, наиболее знаменитым представителем которых был победитель крестоносцев султан Салах Ад-Дин.

Однако ни одна из курдских династий не оказалась долговечной и не смогла превратить подвластную ей территорию в национальный очаг курдской государственности. В империи Саладина, например, большинство населения составляли не курды, а арабы, а войско состояло в основном из тюрок. Идея национально-государственного единения еще не могла в то время распространиться и получить действенную поддержку среди курдов, разделенных по племенам и мелким феодальным владениям.

Начало 16 в. – важнейший рубеж в курдской истории. Османская империя, захватившая к тому времени весь Арабский Восток (а вскоре и Запад), и Иран, где шиитская династия Сефевидов объединила всю страну, поделили между собой территорию Курдистана, примерно 2/3 которого отошли к туркам, нанесшим персам сокрушительное поражение под Чалдыраном в 1514. Произошел, таким образом, первый раздел территории Курдистана по линии турецко-иранской границы, которая с тех пор стала границей войны. Турция и Иран в течение последующих четырех столетий бесконечно воевали между собой за полное господство над этой стратегически ключевой страной, открывающей пути для экспансии во всех направлениях и сама представляющая собой естественную крепость благодаря своему горному рельефу и воинственному населению. В конечном итоге турецко-иранские войны оказались безрезультатными, ибо и нынешняя граница в основном осталась та же, что и после Чалдыранской битвы. Но национальному развитию курдов они причинили огромный ущерб. Курдские земли периодически подвергались опустошению, народ, попеременно вовлекаемый в военные действия на стороне турок или персов (а нередко тех и других одновременно) нес большие людские потери (в том числе и мирное население). Такая ситуация лишала курдов надежды на объединение.

Положение курдов в Османской империи и в шахском Иране было двойственным. С одной стороны, они вместе со всем населением, погибали в бесконечных приграничных войнах. С другой стороны, и в Турции, и в Иране в курдских провинциях сложилась своеобразная система вассалитета, когда реальное управление на местах осуществляли не правительственные чиновники, а сами курдские племенные вожди и феодально-теократическая верхушка – беи, ханы, ага, шейхи – в обмен на лояльность по отношению к центральной власти. Существование в течение продолжительного времени этого своеобразного буфера в системе центр – курдская периферия частично облегчало положение курдских народных масс, служило противоядием ассимиляции курдов турками, персами, арабами, способствовало сохранению и укреплению курдским народом своей национальной идентичности. Однако непосредственное подчинение курдов власти своей феодально-племенной элиты приводило и к серьезным отрицательным последствиям: консервации традиционных социально-экономических отношений в курдском обществе, тормозящих его естественную эволюцию в прогрессивном направлении. Вместе с тем отдельные организуемые и возглавляемые курдской верхушкой крупные сепаратистские выступления (например, в Юго-Восточном Курдистане – Арделане во второй половине 18 в.) расшатывали абсолютистские режимы в Турции и Иране и создавали предпосылки для последующего подъема там в 19 – начале 20 вв. национально-освободительного движения.

Выступления курдов против турецких султанов и иранских шахов происходили на фоне глубокого кризиса и упадка Османской империи и Ирана. С начала 19 в. на территории Курдистана непрерывно вспыхивали мощные восстания. В первой половине 19 в. главной ареной курдского движения были исторические области Бахдинан, Соран, Джазира, Хакяри. Оно было жестоко подавлено (т.н. «вторичное завоевание» территории Курдистана турками). В 1854–1855 почти весь Северный и Западный Курдистан был охвачен восстанием Езданшира, в конце 1870 – начале 1880-х в Юго-Западном Курдистане, в районе турецко-иранской границы и в Северо-Восточном Курдистане произошло наиболее крупное и организованное восстание курдов, один из вождей которого, шейх Обейдулла, поставил несбыточную тогда цель создания независимого объединенного Курдистана. Несколько крупных выступлений курдов отмечено в Турции в эпоху Младотурецкой революции 1908–1909, во время Иранской революции 1905–1911 и накануне Первой мировой войны. Все они были подавлены.

Подъемом курдского движения в Турции и Иране пытались воспользовались в первую очередь Россия и Англия, а с конца века и Германия, стремившиеся к установлению своего политического и экономического влияния над ними. На рубеже 19–20 вв. появились первые ростки курдского национализма как идеологии и как политики: его носителями стали курдская пресса и зачатки курдских политических организаций.

Второй раздел Курдистана и борьба за его независимость и объединение. После Первой мировой войны державы Антанты произвели передел азиатских владений Османской империи, входившей в побежденный Четверной Союз, в том числе и принадлежавшей ей части Курдистана. Его южная часть (Мосульский вилайет) была включена в Ирак, мандат над которым от имени Лиги Наций получила Англия, юго-западная (полоса вдоль турецко-сирийской границы) – вошла в Сирию, подмандатную территорию Франции. Таким образом, разделенность Курдистана удвоилась, что значительно осложнило борьбу курдов за самоопределение и сделало геополитическое положение страны более уязвимым за счет усиления вмешательства западных колониальных держав в дела курдского региона. Открытие крупнейших запасов нефти сперва в Южном Курдистане и начало ее добычи там в 1930-х, а вскоре и в других близлежащих регионах Арабского Востока, еще более актуализировало значение курдского вопроса для империалистических держав особенно в связи с бурным подъемом национально-освободительного движения во всем Курдистане.

В 1920–1930-х годах по Турции, Ираку и Ирану прокатилась волна курдских восстаний, главное требование которых было объединение всех курдских земель и создание «Независимого Курдистана» (восстания под руководством шейха Саида, Ихсана Нури, Сеида Резы – в Турции, Махмуда Барзанджи, Ахмеда Барзани, Халила Хошави – в Ираке, Исмаила-ага Симко, Салара од-Доуле, Джафар-Султана – в Иране). Все эти разрозненные и неподготовленные выступления потерпели поражения от превосходящих сил местных правительств (в подмандатных Ираке и Сирии поддержанных Англией и Францией). Молодой курдский национализм (его главный штаб в то время – комитет «Хойбун» («Независимость»)) и в военном, и в организационно-политическом отношении был слишком слаб, чтобы противостоять своим противникам.

Во время Второй мировой войны в советской зоне оккупации Ирана были созданы условия для активизации демократического крыла курдского сопротивления. Вскоре после окончания войны там была провозглашена первая в истории курдская автономия во главе с Кази Мохаммедом со столицей в Мехабаде, начавшая проводить (на довольно ограниченной территории к югу от оз. Урмия) демократические преобразования, но она просуществовала всего 11 месяцев (до декабря 1946), утратив советскую поддержку в обстановке начавшейся «холодной войны», которая оказала решающее влияние на внутреннюю ситуацию в Курдистане в течение последующих четырех с половиной десятилетий.

Курдское движение в эпоху холодной войны. Курдистан из-за своей географической близости к СССР рассматривался на Западе как естественный антисоветский плацдарм, а его основное население – курды в силу своей общеизвестной традиционно прорусской и просоветской ориентации, как естественный резерв Москвы в случае возможных осложнений на Ближнем Востоке, народы которого усилили борьбу против империализма и колониализма. Поэтому к курдскому национальному движению тогда на Западе относились с подозрением или прямо враждебно, а к антикурдской шовинистической политике правящих кругов ближневосточных стран – союзников стран НАТО и членов его ближневосточного ответвления – Багдадского пакта (потом СЕНТО) благосклонно. По этой же причине в Советском Союзе относились к зарубежным курдам как к потенциальным союзникам и неофициально поддерживали левоориентированные курдские движения и партии, такие как возникшие сразу после войны «Демократическая партия Иранского Курдистана» (ДПИК), «Демократическая партия Курдистана» (ДПК) в Ираке и их аналоги примерно под тем же названием в Сирии и Турции.

После падения курдской автономии в Мехабаде (которому предшествовало поражение курдского восстания в Ираке в 1943–1945, возглавлявшегося Мустафой Барзани, потом командующего вооруженными силами Мехабадской автономии и главной фигурой в общекурдском сопротивлении) в курдском движении некоторое время наблюдался спад, хотя и отмечено несколько крупных выступлений, например крестьянское восстание в Мехабаде и Бокане (Иранский Курдистан). Только на рубеже 1950–1960-х появились предпосылки для нового крутого подъема курдского национального движения.

Главным стимулом для его бурного возрождения стал быстро развивавшийся со второй половины 1950-х кризис почти во всех странах Ближнего Востока, вызванный обострившимся противоборством между арабским (а также в значительной и мусульманским) миром и Израилем и стремлением двух противостоящих друг другу в мире военно-политических блоков использовать его в своих интересах, для ослабления вероятного противника. При этом если Запад стремился сохранить и по возможности укрепить свои имперские позиции в регионе (в первую контроль над нефтью), то СССР и его союзники активно поддерживали резко активизировавшийся местный национализм, принявший явно антизападное направление. В Египте, Сирии, Ираке пали прозападные марионеточные режимы. В такой ситуации набиравший силу курдский национализм получил относительную свободу маневра и возможность открыто и самостоятельно выступить на ближневосточной и мировой арене, причем его основными противниками выступили региональные режимы, проводившие в отношении своего курдского населения политику национальной дискриминации.

Начало положили события в Иракском (Южном) Курдистане, который стал общекурдским центром национального движения. В сентябре 1961 там поднял восстание вернувшийся из эмиграции в СССР генерал Мустафа Барзани, вождь иракской ДПК. В скором времени курдские повстанцы (их называли «пешмерга» – «идущие на смерть») создали на северо-востоке Ирака, главным образом в горной его части, крупный освобожденный район – «Свободный Курдистан», очаг курдской независимости. Противоборство между курдскими повстанцами и карательными войсками правительства длилось около 15 лет (с перерывами). В итоге сопротивление иракских курдов временно было сломлено, но не до конца, и победа правительства была не безусловной. Законом от 11 марта 1974 Багдад вынужден был пойти на создание курдского автономного района «Курдистан» и обещать ему определенные гарантии в области местного самоуправления, некоторых социальных и гражданских прав, равноправия курдского языка и т.п. То был первый прецедент в современной истории Ближнего Востока, указывающий, что процесс официального признания права курдского народа на самоопределение начался.

Пришедшая к власти в Ираке еще в 1968 партия Баас («Социалистическая партия арабского возрождения»), старалась выхолостить демократическое содержание сделанных еще в 1970 курдам уступок (которые их с самого начала не удовлетворили). Автономией фактически управляли присланные из Багдада эмиссары и местные коллаборационисты. Враждебность правящих кругов Ирака к курдам особенно явно стала проявляться после установления в стране единоличной власти Саддама Хусейна, провозглашенного в 1979 президентом. Воспользовавшись развязанной им в 1980 войной против Ирана, он организовал газовую атаку иракских ВВС на курдский город Халабджа (16 марта 1988); погибло, по разным оценкам, от нескольких сотен до 5000 мирных жителей, ранены около двух десятков тысяч.

Таким образом, оставались причины, по которым возрождение курдского сопротивления в Ираке было неизбежным. Политические организации Иракского Курдистана постарались сделать выводы из неудач прошлого и преодолеть ослаблявшие их разногласия. В 1976 ранее отколовшаяся от ДПК во главе с Джалалом Талабани группа организовала вторую по влиянию партию иракских курдов «Патриотический союз Курдистана», которая пошла на союз с ДПК. В этом же году возобновилось повстанческое движение в Иракском Курдистане под руководством ДПК и ПСК. В 1980-х иракские курды продолжали собираться с силами, готовясь к новым выступлениям.

Сирийские курды также активно выступали против режима национального бесправия в Сирии и ужесточенного местными баасистами после захвата ими власти в 1963. В стране возникли курдские демократические партии (ДПК Сирии «аль-Парти» и др.), возглавившие борьбу курдского меньшинства за свои права. Режим президента Хафеза Асада, установленный на рубеже 1960–1970-х, практически ничего не сделал для облегчения положения курдов, пытаясь в своей конфронтации с Анкарой и Багдадом использовать разногласия между различными курдскими партиями Сирии, Ирака и Турции, что нанесло ущерб единству курдского национального движения. В 1986 три главные курдские партии в Сирии объединились в «Курдский демократический союз».

После долгого перерыва возобновилась активная борьба курдов Турции против официальной политики непризнания с вытекающими отсюда запретами в области языка, культуры, образования, СМИ, выступления против которых строго карались как проявление «курдизма», сепаратизма и т.п. Особенно ухудшилось положение турецких курдов после военного переворота 27 мая 1960, одним из главных предлогов для которого было предотвращение угрозы курдского сепаратизма.

Военная каста в Турции, занявшая (прямо или завуалировано) ключевые позиции в системе государственного управления и организовавшая два последующих государственных переворота (в 1971 и 1980), начала борьбу с курдским движением. Это привело только к активизации курдского сопротивления в Турции; в 1960–1970-х возникли несколько курдских партий и организаций, действовавших подпольно, в том числе Демократическая партия Турецкого Курдистана (ДПТК) и Революционно-культурные очаги Востока (РКОВ). В 1970 ДПТК объединила в своих рядах несколько мелких курдских партий и групп и выработала программу с широкими общедемократическими требованиями с предоставлением курдам «права самим определять свою судьбу». В 1974 возникла Социалистическая партия Турецкого Курдистана (СПТК), популярная среди курдской интеллигенции и молодежи. Одновременно курдские патриоты установили связи и взаимодействие с турецкими прогрессивными политическими силами.

К началу 1980-х обстановка в Турецком Курдистане заметно обострилась. Курдские легальные и нелегальные организации, число которых все время возрастало, усилили антиправительственную агитацию и переходили к насильственным действиям. Наибольшую популярность, особенно среди беднейших и социально неустроенных слоев курдского населения, приобрела Партия рабочих Курдистана (чаще говорят Рабочая партия Курдистана, РПК, курдская аббревиатура – ПКК), основанная Абдуллой Оджаланом в 1978. Это была левоэкстремистская организация, исповедующая марксизм-ленинизм маоистско-кастровского толка и отдающее предпочтение насильственным методам борьбы, в том числе и террористическим. Отдельные партизанские выступления, организованные ПКК, отмечены уже в конце 1970-х – начале 1980-х годов, а в 1984 партия открыто начала повстанческую борьбу против турецких властей и карательных органов в Восточной Анатолии.

С тех пор Турецкий Курдистан превратился в новый постоянный очаг напряженности на Ближнем Востоке. Ни одной из противоборствующих сторон не удавалось взять верх: курдам – добиться признания прав на самоопределение, Анкаре – сломить крепнущее курдское сопротивление. Многолетняя кровопролитная война против курдов усугубляла переживаемые Турцией экономические и политические трудности, порождала дестабилизирующий ее политическую систему правый экстремизм, подрывала международный престиж страны, препятствуя присоединению ее к европейским структурам. На курдское же движение, как в Турции, так и в других странах, борьба под руководством ПКК и ее вождя Оджалана оказала противоречивое воздействие. Она повсеместно, на Востоке и в западном мире, вызывала отклики среди демократически настроенных слоев населения, привлекла к активной борьбе трудовые слои населения, учащуюся молодежь, способствовала распространению сведений о курдах и их борьбе, интернационализации курдского вопроса. В то же время этой партии и ее последователям были присущи авантюрная тактика, неразборчивость в выборе средств борьбы, как терроризм, неумение считаться с реальной обстановкой и искусственное забегание вперед, сектантство и гегемонизм ее руководства в выработке стратегической линии, что в конце концов привело ее к политической изоляции от других отрядов курдского движения и к поражению.

В Иране курдская проблема была не так накалена, но она постоянно обострялась с начала 1960-х под влиянием социально-политической напряженности, возникшей в стране в ходе «белой революции» и событий в соседнем Иракском Курдистане. В 1967–1968 под руководством ДПИК вспыхнуло восстание в районе Мехабада, Бане и Сердешта, продолжавшееся полтора года и жестоко подавленное.

Несмотря на поражение, ДПИК не пала духом и развернула активную работу по выработке новой программы и устава партии. Был провозглашен основополагающий лозунг «демократия – Ирану, автономия – Курдистану», а тактика партии предполагала сочетание вооруженной борьбы с политическими методами, которые были нацелены на создания единого фронта всех оппозиционных режиму сил.

Иранские курды приняли активное участие в нараставшем в конце 1970-х всенародном антишахском движении, завершившимся «исламской революцией», свержением шахской власти и провозглашением в начале 1979 «Исламской республики Иран», в действительности являющейся правлением шиитской «муллократии». Для курдов, как и для всего иранского народа, эта «революция», в которой они не смогли проявить себя самостоятельной политической силой, способной отстоять свои национальные требования, обернулась контрреволюцией, диктатурой имама Хомейни и его приверженцев и преемников. Даже в религиозном аспекте этот режим средневекового типа была опасен для интересов курдского меньшинства, в подавляющем большинстве суннитского. Хомейнизм отрицал наличие в Иране национального вопроса, в том числе, конечно, и курдского, ставя его исключительно в рамки «исламской уммы» как уже решенный. Новая власть решительно отвергла проект ДПИК об административной и культурной автономии для курдов.

Разногласия уже весной 1979 переросли в вооруженные столкновения между силами курдского сопротивления (отряды ДПИК, курдской левой организации «Комала» и пришедшим им на помощь пешмерга из Ирака, левых формирований персов федаинов и моджахедов) и правительственными войсками, усиленными отрядами жандармерии, полиции и исламских штурмовиков из корпуса стражей исламской революции (КСИР). Летом 1979 бои между курдскими повстанцами и карателями происходили почти по всей территории Иранского Курдистана. ДПИК установила контроль над большей его частью, включая крупные города. В некоторых из них была установлена власть курдских революционных советов. Курдский религиозный лидер Эззедин Хосейни объявил даже джихад против центрального правительства. Руководители иранских курдов неоднократно призывали Тегеран к переговорам о мирном урегулировании конфликта и проведении в населенных курдами районах социально-экономических и политико-административных реформ. Однако переговоры не состоялись. Осенью 1979 правительство развернуло наступление на курдов и сумело оттеснить их в горы, где они начали партизанскую войну. Исламский режим развернул жесточайший контроль в тех районах Курдистана, над которыми ему удалось восстановить свой контроль.

Поражение иранских курдов в начале существования исламского режима во многом было вызвано отсутствием единства в курдском движении, традиционным курдским партикуляризмом. Особенно много вреда курдскому делу причинили левоэкстремистские силы в партиях «Комала», «Рызгари» и в других. Расколотой оказалась и сама ДПИК, чем воспользовались иранские власти, которые к середине 1980 закончили установление своего контроля практически над всей территорией Иранского Курдистана.

В 1980-е годы курдское движение в Иране и Ираке переживало тяжелые времена. Ирано-иракская война (1980–1988) создала для него крайне неблагоприятную обстановку. Военные действия частично шли на территории Курдистана, курды несли людские и материальные потери. Кроме того, обе воюющие стороны пытались заручиться поддержкой курдского населения противника, что служило и Тегерану, и Багдаду предлогом для антикурдских карательных мер (в том числе и упомянутая газовая атака в Халабдже). К началу 1990-х общая ситуация в Курдистане была крайне сложная и напряженная.

Курдский вопрос на современном этапе. Всемирно-исторические изменения, наступившие на рубеже 1980–1990-х в связи с окончанием холодной войны и распадом СССР, прямо и косвенно отразились на курдском национальном движении. Оно продолжало развиваться в той геополитической реальности, которая потребовала новых подходов в стратегии и тактике борьбы. Прежде всего это касалось ситуации в Иракском и Турецком Курдистане.

В 1980-х, воспользовавшись войной с Ираном, Ирак свел на нет все уступки, которые он прежде сделал курдам. Автономный район стал подчиняться Багдаду. Проводились меры по переселению курдов из пограничных деревень, а также против курдов, заподозренных в антиправительственных действиях. К началу 1990-х годов, когда вторжение Ирака в Кувейт в августе 1990 вызвал очередной острейший кризис на Ближнем Востоке, Иракский Курдистан был накануне нового крупного выступления курдов.

В Иране как при жизни Хомейни, так и после его смерти в 1989 курдское автономистское движение подавлялось; оно могло функционировать только в подполье и в эмиграции. В июле 1989 в Вене был убит генеральный секретарь ДПИК А.Касемлу, в сентябре 1992 в Берлине погиб новый генеральный секретарь ДПИК С.Шарафканди. Переговоры с курдскими националистами об автономии Иранского Курдистана с руководством Ирана были сорваны.

Во время президентства Хатами, когда усилились позиции сторонников относительно либерального реалистического курса, проявилась тенденция пойти на некоторые уступки курдскому населению в области культуры, образования и информационной политики, дабы снизить у него накал протестных настроений. При этом власти пытались сыграть на этническом и лингвистическом родстве персов и курдов, вроде бы имеющих идентичные государственно-политические интересы. На этом основании курды не имеют представителей в меджлисе, хотя там есть депутаты от других неперсидских этносов (в том числе ассирийцев и армян).

Со второй половины 1980-х в юго-восточной Турции заметно усилилось повстанческое движение, руководимое ПКК. Регулярно совершались нападения на полицейские участки, жандармские посты, военные базы. Появились курдские смертники. Организационная и пропагандистская деятельность ПКК перешагнула турецкие границы, влияние партии распространилось на значительную часть сирийских курдов (сам Оджалан со своим штабом переместился в Сирию). Активисты ПКК развернули широкую агитацию среди курдской диаспоры в Западной и Восточной Европе в руководимой ими прессе и на курдском телевидении (MED-TV).

Со своей стороны турецкое правительство ужесточило репрессии против курдов. Турция распространила сферу антикурдских походов и на Северный Ирак, на территорию которого, преследуя отступавших курдских партизан, они углублялись на 20–30 км. События в Турецком Курдистане приобретали общекурдский масштаб, равно как и антикурдские акции всех ближневосточных правительств.

Так, под нажимом Анкары, в конце октября 1998 Дамаск отказал Оджалану в праве политического убежища. После нескольких дней скитаний по разным странам Оджалан был схвачен турецкими спецслужбами, судим и приговорен в июне 1999 к смертной казни, впоследствии замененной пожизненным заключением. Арест и суд над Оджаланом вызвал огромный взрыв недовольства в курдской диаспоре в Европе. Однако курдское движение в Турции резко пошло на спад. Сам Оджалан призвал из тюрьмы своих соратников сложить оружие и вступить с правительством в переговоры на основе частичного удовлетворения их требований, что и было сделано: в Турции появилась курдская печать, радио и телевидение. Дело Оджалана показало, что левый экстремизм в курдском движении в Турции держалось в основном на харизме его лидера, а не на объективной почве; с его уходом с политической арены восстание было обречено на поражение, а основные проблемы турецких курдов остаются нерешенными.

Поражение Ирака в Кувейте начале 1991, нанесенное ему руководимой США коалицией («Буря в пустыне»), ознаменовало наступление нового этапа в освободительной борьбе иракских курдов, хотя курдский вопрос занимал в этих событиях подчиненное место. В феврале 1991 в Иракском Курдистане вспыхнуло стихийное восстание, участники которого уповали на помощь США их союзников и в короткий срок освободили всю страну. Однако курды в очередной раз были принесены в жертву геополитическим интересам Запада, в данном случае США, которые не были заинтересованы в дальнейшей дестабилизации обстановки вокруг Ирака (главным образом в его курдских и шиитских районах) и поэтому позволили Саддаму Хусейну подавить курдское восстание.

Однако вскоре американцы изменили свое отношение к Ираку. Над курдскими и шиитскими районами Ирака был установлен американо-английский воздушный зонтик – бесполетная зона для иракской авиации, введен режим экономических санкций (эмбарго), началась многолетняя конфронтация Ирака главным образом с США и Англией. В результате впервые в истории возникла благоприятная для части курдского народа, обитающей в Ираке, ситуация, позволяющая добиться реализации своих требований.

В апреле-мае 1992 фронт Южного Курдистана, в который входили все основные курдские партии, организовал выборы в первый курдский парламент (национальную ассамблею). Около 90% голосов получили две главные курдские партии – ДПК И ПСК; голоса между ними разделились почти поровну. Руководители этих партий – Масуд Барзани и Джалал Талабани стали двумя неформальными лидерами страны. Было сформировано правительство и принята декларация о Федеративном союзе. Тем самым было положено начало курдской государственности и намечена структура государственного управления. Новая власть контролировала большую часть Южного Курдистана (55 тыс. кв. км из 74), называемую «Свободным Курдистаном». Под властью Багдада остались только нефтеносный округ Киркука, в котором проводилась политика поддержки тюркского меньшинства туркмен и территория севернее 36 параллели, прилегающая к Мосулу. «Свободный Курдистан» пользовался военно-политической и частично экономической (в рамках главным образом гуманитарной помощи) поддержкой США и их ближайших союзников, но не имел никакого международного юридического статуса. Это была автономия в полном объеме, что для курдов явилось несомненным прогрессом и важным шагом в борьбе за национальное самоопределение тем более, что на их стороне были США и ее союзники.

Первые годы существования «Свободного Курдистана» оказались непростыми. При несомненных успехах в налаживании экономической жизни, решении насущных социальных проблем и в организации народного образования были допущены серьезные просчеты в создании здорового внутриполитического климата. Сказался низкий уровень политической культуры, выразившийся в неизжитых представлениях традиционного общества, в первую очередь типично курдском партикуляризме и вождизме. В 1994 возник острый конфликт между ДПК и ПСК, вылившийся в длительную конфронтацию с использованием вооруженной силы.

Возникла угроза утраты иракскими курдами их достижений. Однако начался процесс примирения, которому, исходя из своих интересов, всячески содействовали США. 17 сентября 1998 в Вашингтоне между Масудом Барзани и Джалалом Талабани было заключено соглашение о мирном урегулировании конфликта. На окончательную ликвидацию конфликта и согласование оставшихся спорных вопросов ушло довольно много времени, но в конце концов все разногласия были преодолены. 4 октября 2002 после шестилетнего перерыва в столице Южного Курдистана Эрбиле состоялось первое заседание объединенного курдского парламента. Было решено объединить и судебную власть, а также через 6–9 месяцев организовать новые парламентские выборы.

Васильева Е.И. Юго-Восточный Курдистан в XVII – начале XIX в. М., 1991
Мгои Ш.Х. Курдский национальный вопрос в Ираке в новейшее время . М., 1991
Мусаэлян Ж.С. Библиография по курдоведению (начиная с XVI века), часть I–II, СПб, 1996
История Курдистана . М., 1999
Гасратян М.А. Курдская проблема в Турции (1986– 995 ). М., 2001

Найти "КУРДЫ И КУРДСКИЙ ВОПРОС " на

2.2. Факторы демогеографического развития этноса. . VI

2.3. Динамика рождаемости, смертности и естественного прироста

2.4. Миграционная подвижность курцов и ее влияние на демогеографическую ситуацию

ШВА Ш. ЭКОНОМИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ АНММЗ

3.1* Занятость и социальная стратификация населения.*.

3.2. Сельское хозяйство

3;2.1. Земледелие

3*2.2. Животноводство

3.3. Промышленность

3.4. Реиесла

3.5. Урбанизация.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Курды: Опыт геогр. исслед. разобщен. этноса»

Одной из важнейших доминант современного мирового исторического процесса становятся этно-национальные проблемы» Нри этом речь идет не только о "классических* этнических конфликтах, столь угрожающих стабильности во многих частях мира. Явление приобретает более глубинные черты; затрагивает многие аспекты межличностного общения и душ ладей; Это явление получило в литературе название "этническое возрождение" или "этнический парадокс современности";

Как известно» в человеческой психике противоборствуют два начала: тенденция к уподоблению» стремление быть похожим на кого-либо, не выделяться из обще! массы, стать органической частью целого» и тенденция к уникальности^ сохранению своего лица, своего собственного "я". К сожалению, современная цивилизация до последнего времени имела лишь этнонивелирующий» унифицирующий, т.е* в конечном счете обезличивающий характер! Это обстоятельство, во-первых, связано с интенсивным межнациональным "перемешиванием" в западном мире, формированием единого рыночного хозяйства, и интеграционными процессами; во-вторых, идеология национализма скомпро-ментирована в глазах мирового общественного мнения фашизмом, который является крайней формой национализма; в-третьих» существенную роль в снижении значимости этничности в социальных отношениях сыграл раскол мира на две противоборствующие социальные системы: социалистическую и капиталистическую - в этих условиях национальные различия как бы отступали на задний план.

После снижения и фактического устранения фактора классовой борьбы ситуация в этнических процессах начинает существенно меняться* Цивилизация быстро обнаруживает, что этничность не исчезает, а, скорее, напротив - врывается в человеческий мир, норой конфликтно и трагично, но это уже другой вопрос. В этнической картине мира слишком много "нестандартных ситуаций", норой искусственно созданных и веками консервирующихся, вопреки чаяниям миллионов лвдей.

Одна из таких "нестандартных ситуаций" связана с курдским этносом*

Настоящая диссертация посвящена социально-географическому исследованию курдского этноса - одного из крупнейших в мире, у которого нет своего государства. Известно, что представители данного этноса рассеяны по всему миру, однако более или менее компактно они населяют горные районы^ вошедаие в Юго-Восточную Турцию^ в Се-веро-Западный Иран, в Северо-Восточный Ирак и в Северо-Восточную (а частично и Северо-Западную) Сирию. В этой связи фактом является наличие целостного этногеографического субрегиона?, подразделяющегося в российской литературе на Турецкий Курдистан, Иранский Курдистан, Иракский Курдистан и Сирийский Курдистан /рис. I/.

Слово "Курдистан" не признается международным законом, не употребляется на политических картах и в географических атласах, не используется официально. Имеются некоторые трудности в определении линии границ Курдистана и в начертании его карты! что остается в настоящее время в компетенции частных предположений и свободных исследований.

В результате изучения региона» который населяют курды"; - а он с исторической объективной стороны составляет единую землю, - можно приблизительно изобразить гранидо страны курдов. На этом основании вся площадь Курдистана превышает 409 650 кв. км. Карта, которую выпустил в 1949 г. Центр курдских исследований в Париже, I сл I показывает, что площадь Курдистана составляет более 500 тыс. кв. км и охватывает всю местность» простирающуюся между горой Арарат, Персидским заливом и Средиземным морем.

Курдистан - как бы хребет Ближнего Востока в силу того, что он расположен в центре Передней Азии, а также потому, что он заключает в себе богатые источники нефти ("черное золото")» Из центра Курдистана берут начало важнейшие реки Ближнего Востока: "top, Евфрат, Хабур и др., а поэтому он содержит в себе многочисленные источники особо ценной в условиях семиарвдного климата пресной воды.

Именно этот вышеупомянутый целостный этнографический субрегион; идентифицированный в многочисленных историко-этнографических работах советских, западноевропейских и курдских авторов, является территориальным объектом нашего исследования. Поселения курдов есть также и вне основной территории их расселения, в частности: в Иране (Азербайджан, Хорасан), в Турции (северо-восточные районы), в Ираке и в Сирии (в основном в городах), в Туркмении, Армении, Азербайджане, а также в Северной Америке, Европе, Австралии. Их характеристика не входит в наше намерение, и если отдельные описания и имеют место, то лишь в порядке экстраполяции

Курдоведение как научное направление опирается на весьма обширную литературу на восточных, западных, русском языках. Справедливости ради следует указать, что доля источников сугубо географического характера (особенно социально-географического) в ней крайне мала, к тому же они посвящены обычно исследованию отдельных курдских территорий, а не всего этнографического субрегиона. Так, мы с большим пиететом относимся к трудам известного современного арабского ученого, по образованию географа, проф. Шакера

Хасбака, живущего в Багдаде* Одна из его работ - "Северный Ирак (физическая география и население)" Д84/ - содержит ценный фактический материал о курдах Ирака, перемежаемый с описаниями "не курдов"; другая - "Курды. Географическое и этвогеографическое изучение" Д83/ - посвящена характеристике социально-экономического положения курдских пастухов-кочевников и курдов-земледельцев отдельных этнических территорий (в частности, Сулейманийской области Ирака) ; третья - "Курды и курдский вопрос" /Ш/ - выполнена в ярко выраженном историческом ключе и, к сожалению, дает мало пищи для представления о социально-географической природе курдского этноса.

Попутно" об особенностях и проблемах городского и сельского расселения курдов в Ираке писал географ Абдулла Гафур Исмаил Д/, об этногеографии курдов в Сулейманийской области Ирака - историк Мохамед Амин Заки /223/, о других вопросах (религиозных верованиях, обрядах» йезвдитах, языках, письменности и т.п.) - такие представители курдского этноса, как Маруф Хазнадар, Пштиван Нариман Азиз, Шукрия Расул Ибрагим, Мохамед Мокри и многие другие; арабские авторы Абд ар-Раззак аль-Жасани, Аббас аль-Азави, Фазель аль-Ансари и др.

Глубокие исследования (не географического характера) по курдской проблематике выполнены в последние годы в Сирии, что особенно приятно автору диссертации (представителю курдского населения сирийского Курдистана), поскольку научных работ, посвященных курдам этой части этнографического субрегиона меньше всего (возможно, потому, что долгое время курды Сирии, будучи локализованы на территории Османской империи, изучались как "турецкие курды")й Из числа таких исследований специально выделим труд Мардини Ахмеда

Шарфа о курках провинций Хасеке - "Провинции Хасеке. Социально-экономическое, историческое и этнографическое исследование" Д49/, в котором даны тщательные этнографические зарисовки таких курдских районов, как Камышли, Сарек Кани, Малыше, Амуда, Дэрбасия.

Ряд ценных книг и статей, посвященных курдам (в основном их материальной культуре и политической истории) вышел на немецком, английском и французском языках. Если не иметь в виду "старинные" работы в основном прошлого века Рича Д26/, Бишопа /122/, Вагнера /128/, Аинсфорса /II9/, Блау /123/, Вэбба, то из числа интересных работ второй половины XX в. заслуживают быть отмеченными работы немецкого этнографа д-ра Вольфганга Рудольфа! выполненные им на базе собственного полевого материала, собранного им во время научных экспедиций в Курдистан (Турция и Иран в 1958, 1962 и 1964 г.) /см., в частности, 127/; труд английского офицера С. Эдмонса ТКур-ды, тюрки, арабы", опубликованный в Лондоне в 1957 г. Д24/, книга иранского генерала X. Арфа "Курды: историческое и политическое исследование" Д21/, посвященная, как это явствует из названия, политической истории курдов и ценная собственными впечатлениями автора,.жившего среди различных курдских племен.

Выдающихся успехов в развитии курдоведения достигла советская (в том числе и российская) наука, особенно этнографическая! Последняя имеет глубокие корни. Достаточно вепомнить блистательный трехтомный труд П. Лерха "Исследования об иранских курдах и их предках, северных халдеях" /69/, выпущенный еще в середине прошлого века в Петербурге. Не меньшее значение имеют работы выдающегося воетоковеда-курдолога В.Ф. Минорского, служившего на дипломатической работе в Иране и Турции и не вернувшегося в Россию после октябрьского переворота 1917 г. /83/. Но основоположником советекого кущоведения считают И.А. Орбели, посвятившего многие с;вои работы исследованию курдского языка, особенностей культуры и быта курдов /93 и др./.

Немалая заслуга в разработке отдельных аспектов курцологин принадлежит таким широко известным востоковедам и кавказоведам, как В. Бартольд /25/, В.А. Гордлевский /42/, Н.Я. Марр /71 - 73/, Б.В. Миллер /77/, В.Ф. Миллер /80/ и др. Заметным явлением в исследовании жизни курдов стали монографии современных ученых Т.Ф. Аристовой "Материальная культура курдов XIX - первой половины XX в. (проблема традиционно-культурной общности)" /19/ и "Курды Закавказья" Д8/; М.А. Гасратяна "Курды в Турции в новейшее время" /36/; Г.Б. Акопова. /ТО - 12 и др./, Бакаева /21, 22 и др./ и многих других.

Особо отметим вклад в исследование курдского этноса советских авторов - курдов по национальности, как то: писатель Араб Шамклов /104, 106, 108 и др./, этнограф Амине Авдал /3, 4 и др./, Дж. to-лил, Ч. Карлен, К. Курдоев, 1. Мгои и др.

Таким образом обширная источниковедческая база о курдах дает основание утверждать, что курдоведение нельзя относить к числу малоизученных научных направлений. Однако, как уже было сказано выше, комплексных социально- и экономико-географических работ по Курдистану, практически, не выполнялось, если не считать фрагментарных описаний путешествий по отдельным его территориям. Например, достаточно интересные географические описания путешествий, как правило, локального характера, дают В. Диттель /48/, Н.В. Ха-ныков ДОЗ/, ИЛ. Березин /29 , 30/, Р. Бекгульянц /26/, А.И. Ияс /56/, Г. Киперт /57/ и др.

Ощутимый прогресс в географическом отношении достигнут, пожалуй, лишь в изучении топонимики Курдистана» что чрезвычайно важно для решения рада комплексных проблем, особенно этнографических, В этой связи упомянем статью патриарха советской (и российской географии ЭЛ. Мурзаева /88/, а также статьи Б.Р. 1огашевой /70/ и В.И. Савиной /95/.

Вот почему исследование социально- и экономико-географических структур Курдистана, понимаемого как целостный этнический субрегион, представляется нам весьма злободневным и актуальным.

Предметом нашего исследования служат пространственные этнические, демографические, социальные, экономические и расселенческие структуры курдского межстранового субрегиона.

Цель работы - комплексное исследование вышеупомянутых структур и выявление основных тенденций их изменения. В соответствии с этим в основные задачи исследования входят:

1. Раскрытие сущности, содержания и основных закономерностей пространственного развития этнических» демографических, социальных, экономических и расселенческих структур курдского этноса.

2. Исследование на эмпирическом уровне особенностей этногеогра-фической обстановки как в панкурдскнх рамках, так и в масштабах отдельных курдских регионов.

3. Классификация вышеупомянутых пространственных структур "низовых" регионов, характеристика особенностей каждого типа, исследование условий и факторов их формирования и развития.

4. Изучение влияния различных типов географических структур этноса на его консолидацию, проведение этнографических, социальных, демографических и других параллелей с целью выявления общности этнокультурных традиций коренного курдского населения.

Научная новизна работы состоит в комплексном, системном подходе к географическому исследованию курдского этноса как целостного межстранового образования, имеющего не только историко-этнографи-ческую общность и вековую традиционно-бытовую культуру, но и объединяющее их современное национальное самосознание* Цементирующим элементом последнего всегда служила и служит героическая борьба курдского народа против сил реакции (в какой бы стране они ни концентрировались), борьба против физического истребления, борьба за национальное самоопределение Курдистана.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его теоретические и методологические положения могут быть использованы соответствующими органами как имеющихся курдских автономий, так и правительственными органами тех демократических государств, для которых курдская проблема - не пустой звук. Полученные выводы и результаты призваны помочь подрастающей курдской молодежи в процессе формирования ее мировоззрения и выбора жизненных приоритетов.

Структура работы. Цель диссертационного исследования и его основные задачи предопределили структуру диссертации; Она состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического указателя использованной литературы и иллюстративно-картографической оснастки.

Похожие диссертационные работы по специальности «Экономическая, социальная и политическая география», 11.00.02 шифр ВАК

• Политика турецкого правительства в восточных вилайетах страны и освободительная борьба курдского народа: 1923 г. - начало XXI в. 2007 год, кандидат исторических наук Алиев, Барзани Маджит - оглы

• Курдский вопрос в региональной и мировой политике 1998 год, кандидат политических наук Дасни, Юрий Романович

• Иракский фактор во внешней политике Турецкой Республики: 1990 - 2006 гг. 2007 год, кандидат исторических наук Свистунова, Ирина Александровна

• Курдский вопрос в Турции в 80-90-е годы: Политический аспект 2000 год, кандидат политических наук Вертяев, Кирилл Валентинович

• Геополитический аспект современного курдского вопроса 2001 год, кандидат исторических наук Мосаки, Нодар Зейналович

Заключение диссертации по теме «Экономическая, социальная и политическая география», Юсеф Зеяд

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наиболее важными выводами диссертационного исследования можно считать следующие:

1) исторические корни курцов, "кристаллизационное ядро" этноса находятся в пределах исследуемого нами целостного этногеогра-фического региона, признаваемого большинством авторов. Все попытки подвергнуть сомнению автохтонность курдского этноса опровергаются новейшими археологическими изысканиями и раскопками;

2) исторически самосознание курдского этноса прошло весьма противоречивый путь, особенно после турецко-иранского, а затем турецко-ирано-иракско-сирийского разделения Курдистана. Однако, несмотря на многовековое воздействие естественной и насильственной ассимиляции, модернизации (или "Ьестернизации"), самосознание курцов не только не утрачено, но и приобрело новые качества. Отличительные особенности курдов проявляются как в материальной, так и в духовной культуре. Специфические общенациональные черты характера и этнической психологии курдов являются предметом исследования многочисленных авторов;

3) природно-ресурсный потенциал Курдистана отличается разнообразием и огромными масштабами, что представляет собой мощный стимул для экономического развития этого региона и является действенным контраргументом против попыток доказать нежизнеспособность Курдистана. Его недра богаты медью, железом, марганцем, ртутью, оловом, серой, мрамором, молибденом, свинцом, углем. Особое значение имеют запасы нефти в Иране ЗКарманшах) и в Ираке (Киркук и Мосул), - одни из крупнейших на Ближнем и Среднем Воетоке;

4) в этногеографическом отношении курды делятся на множество родов, племен и племенных общин. С известной долей условности можно выделить четыре большие конфедерации: цурани, кельхор, лу-ры и курманджи. Наиболее известные курдские племена и племенные образования это - джаф, авроман, мериван, бильбас, мукри и др. При этом курды каждого племени четко осведомлены о всех местах обитания своих соплеменников, знают общенациональные племенные традиции и законы, которым подчиняются беспрекословно. Особенно труден для анализа многонациональный этнический состав населения Курдистана в крупных городах;

5) определенную роль в истории курдского этноса играло и продолжает играть самосознание не только в этнической, но и в религиозной форме. Их религия имеет индивидуальные черты, отличающие курдов от соседей. Наряду с исламом (за приверженность которому они заплатили и платят по сей день дорогой ценой), курды исповедуют йезидизм как чисто "этническое** религиозное течение. Многие курды принадлежат к общине Ахль аль-Хакк, являются христианами или иудеями. (Особенности конфессиональной географии Курдистана изложены в диссертации) ;

6) демогеографические параметры курдского этноса свидетельствуют о той, что ежегодные темпы естественного прироста коренного населения в целом соответствуют среднегодовым тешам естественного прироста населения всего региона (в составе Ирана, Ирака, Турции и Сирии), что дает возможность путем экстраполирования данных определять динамику численности курдов. Помимо причин внутренних, влиявших на изменение демографической ситуации в Курдистане, существуют причины и внешние, не зависящие от курдов, связанные с интригами империалистических государств в данном регионе, вооруженными конфликтами» миграционной подвижностью и т. п.;

7) сравнительно высокий демографический рост в Курдистане, "разбухание" городов в условиях промышленной стагнации ведут к обострению проблемы занятости, которая осложняется также обострением неполной занятости и скрытой безработицы в сельском хозяйстве и традиционном ремесле, отсутствием увязок политики планирования семьи и профессиональной подготовки трудовых ресурсов с естественным приростом населения, глубоким технологическим отставанием и т.д.;

3) промышленность Курдистана размещена крайне неравномерно: большая ее часть сосредоточена в Иракском Курдистане (нефтедобыча и нефтеочистка), в то время как на остальной территории региона имеются лишь отдельные очаги, чаще всего представленные единичными предприятиями и, как правило, расположенные на значительном расстоянии друг от друга. Причины такой неравномерности следует искать прежде всего в различном уровне социально-экономического развития частей Курдистана, в тяжелой судьбе курдского народа. Неравномерность и быстрые изменения в размещении местной промышленности связаны также с любым новым строительством;

9) своеобразным дополнением к курдской промышленности является ремесленное производство, сохранившееся в основном как мелкое ручное производство, расчитанное, главным образом, на удовлетворение ограниченного местного спроса с его спецификой и индивидуальностью.

Проведенный анализ географических особенностей курдского этноса подтверждает существование многочисленных нитей - этнических, идеологических, культурных, религиозных, политических, хозяйственных и других - связывающих его воедино и составляющих целостное культурно-цивилизационное пространство, расположенное на стыке Турции, Ирана, Ирака, Сирии, вблизи бывших советских закавказских республик.

К сожалению, мировое сообщество по-прежнему считает курдскую проблему малозначимой на фоне глобального этнического кризиса, а это - один из признаков "оттягивания" принятия радикальных мер для ее решения. Столь прохладное отношение к судьбе курдского народа отчасти объясняется разобщенностью действий курдов, непоследовательностью выдвигаемых требований, отсутствием соответствующих лидеров национально-освободительного движения, с которыми Запад мог бы связывать надежды на образование в суверенном Курдистане светского, демократического и стабильного режима!

Отстраненное отношение Запада к курдской проблеме подтверждается хотя бы его молчаливой позицией по отношению к Турции, которая должна быть осуждена за проводимые кровавые репрессии против курдских повстанцев. Есть достаточно веские основания утверждать, что страны Запада проявляют двойной стандарт и готовы простить светской и проевропейски настроенной Турции то, за что, наверняка, был бы наказан, например, фундаменталистский Иран.

Как бы ни стремились турецкие, иранские и иракские власти к созданию мононациональных и моноконфессиональных государств, к фактическому поглощению курдского этноса, многомиллионный народ нельзя уничтожить и насильно ассимилировать. Многострадальный территориально разобщенный курдский народ имеет полное право, наконец, изменить свою трагичную судьбу к лучшему.

Список литературы диссертационного исследования кандидат географических наук Юсеф Зеяд, 1995 год

1. АДЦУЛЛА ГАФУР ИСМАИЛ, Особенности и проблемы городского и сельского расселения в Ираке» Автореф. канд. дисс. М., 1980.

2. АВДУЛЛА Г.И., АРИСТОВА Т.§, Этнодемографический очерк Южного Курдистана. Расы и народы. Вып. 19. М., 1989.

3. АВДАЛ А. Курдская этнография и фольклор и их изучение в Советской Армении. ВЭК. 1952.

4. АВЙАЛ А. Патронимия у курдов Армении. СЭ. 1959, Ш 6.

5. АВДАЛ А., АРИСТОВА Т.Ф. Курды. Народы Кавказа. Т. 2. М., 1962 (Серия Ш).

6. АВЕРЬЯНОВ П.М. Курды в войнах России с Персией и Турцией в течение XIX столетия. Современное политическое положение турецких, персидских и русских курдов. Исторический очерк. Тифлис, 1900.

7. АДНАН ХАКИ ШЕХАБ. Перспективы развития промышленности на севере Ирака. Автореф. канд. дисс. М., 1977,

8. АКОПОВ Г.Б. Арабские источники но этнической истории курдов и версии их арабского происхождения. НСБСВ, Ш 3, 1967,

9. АКОПОВ Г.Б. Вопросы этнической истории Ближнего Востока в освещении пантюркистской историографии. ИАНАрм, Л 7, 1965,

10. АКОПОВ Г.Б. Критическая история проблемы происхождения курдов. Автореф. докт. дисс. Ер., 1969.

11. АКОПОВ Г.Б. Критический обзор версий туранийско-турецкого происхождения курдов. ВОН. № 4 (275), 1966,

12. АКОПОВ Г.Б. Курдистан (историческая справка); ИАНАрм. Л 3, 1964.

13. АКОПОВ Г.Б. Некоторые аспекты проблемы происхождения курдов в свете данных древнеиранской мифологии. ВС. Вып. 2, 1964.

14. АКОПОВ Г.В. Этногенез курдов. Доклад на научной сессии АН АрмССР, посвященной 76-летию I.A. Орбели. ИАНАрм., I 2, 1962.

15. АКОПОВ Г.Б. Этимология названия "рус" в свете теории этнической консолидации. ВОН. £ 7 (289), 1967.

16. АРИСТОВА Т.Ф. Курды. Системы личных имен у народов мира. М., 1986,

17. АРИСТОВА Т.Ф. Курды. Народы мира. Историко-этнографичес-кий справочник. М., 1988.

18. АРИСТОВА Т.Ф, Курды Закавказья. М., 1966.

19. АРИСТОВА Т1Ф. Материальная культура курдов XIX первой половины XX в. М., 1990.

20. БАКАЕВ Ч.Х. Говор курдов Туркмении. М., 1962.

21. БАКАЕВ Ч.Х. История изучения курдского языка в России и СССР. Очерки но иетории изучения иранских языков. М., 1962.

22. БАКАЕВ Ч.Х. Роль языковых контактов в развитии языка курдов СССР. М., 1977.

23. БАКАЕВ Ч.Х. Язык азербайджанских кущов. М., 1965.

24. БАКШ Ч.Х. Язык курдов СССР. М., 1973.

25. БАРТОЛЬД В. Историко-географический обзор Ирана. СПб. , 1903.

26. БЕКГУЛЬЯНЦ В. По Турецкой Армении. Ростов нДону, 1914.

27. БЕРЕЗИН И.Н. Езвды. МШ. Т. 3. 1854.

28. БЕРЕЗИН И.Н. Извлечение из отчета магистра Березина! -Шffi. Ч. 48. Отд. 4, 1845.

29. БЕРЕЗИН И. Путешествие по Северной Персии. Казань, 1852.

30. БЕРЕЗИН И. Христиане в Месопотамии и Сирии. Москвитянин. Т. 4. Отд. 2, 1844; т. 5. Отд. 2, 1845.

31. Большая Советская Энциклопедия. Т. 14. М., 1952.

32. Большой Энциклопедический Словарь. 1., I99I.

33. ВАСИЛЬЕВА Е.И. Юго-Восточный Курдистан. М., 1991.

34. ВАСИЛЬЕВА Е.И. Жизнь и творчество Пах Шараф-ханум Курдистана. Страны и народы Ближнего и Среднего Востока. ХШ. Курдоведение. Ер., 1985.

35. ГАСРАТЯН М.А., ОРМКОВА С.Ф., ПЕТРОСЯН Ю.А. Очерки истории Турции. I., 1983.

36. ГАСРАТЯН М.А. К положению курцов в современной Турции. -Национальный вопрос в странах Востока. М., 1982.

37. ГАСРАТЯН М.А. Политика турецких правящих кругов по отношению к курцскому населению (1924 1939). - КСЙНА. Т. 30, 1964.

38. ГВИЛАВА О.М. Централизаторская политика иранского правительства и проблема кочевых племен. Тб., 1981.

39. ГЕРАСИМОВ 0. Ирак. М., 1984.40» ГОРДЛЕВСКИЙ В.А. Из жизни курцов. ИКОИРГО. Т. 22, В 4, 1913 - 1914.

40. ГОРДЛЕВСКИЙ Б.А. Из истории Вана. ИКОИРГО. Т. 23, Л 2, 1915,

41. ГОРДЛЕВСКИЙ В.А. Из религиозных изысканий в Малой Азии. Кызылбаши. Русская мысль. Кн. II. М., 1916.

42. ГОРДЛЕВСКИЙ В.А. У сипаццагских курцов. Мусульманский мир. Год I. Вып. I. Пг., 1917.

43. ДЖАЛИЛЕ ДШУШЛ. Восстание курцов 1880 г. М., 1966.

44. ДОЛЙЛЕ ДШУШЛ. Курцы в Османской империи в первой половине XIX века. М., 1973.

45. ДЖАЛЙЛОВ 0. О некоторых вопросах курдского народного творчества. ИЗВ. I960, « 4 (II).

46. ДЖИВДЙ А. Отражение дружбы армянского и курцского народов в фольклоре. ИАНАрм (Общественные науки) . №5-6, I960.

47. ДИТТЕЛЬ В. Курды. Ш. Т. 119, 1853.

48. ДЙТТЕЛЬ В. Обзор трехгодичного путешествия по Востоку. -ШЕЛ, 1847, ч. I, отд. 4.

49. ДЬЯКОНОВ А.М. История Мидии с древнейших эпох до конца 1У а до н.э. М. Л., 1951.

50. ЖУКОВСКИЙ П.М. Земледельческая Турция (Азиатская часть -Анатолия). 1. Л., 1933.

51. ЖУКОВСКИЙ В. Секта "Людей истины" ахли какк в Персии. -SB0PA0. Т. 2. Вып. I - 2, 1887.

52. ИВАНОВ М.С. Население Ирана (по предварительным данным первой всеобщей переписи населения 1956 г.). Этнические процессы и состав населения в странах Передней Азии. М. - Л. , 1963.

53. ИВАНОВ М.С. Очерк истории Ирана. М., 1952.

54. ИВАНОВ М.С. Современные национальные процессы в Иране. -СЭ. 1967. Ш 5.

55. ЙЯС А.й. Поездка по Северному Персидскому Курдистану. Пг., 1915.

56. КИПЕРТ Г. О дорогах Турецкой Армении. ИКОИРГО. Т. 3 (Приложение), 1874.

57. КУРДОЕВ К. К. Грашатика курдского языка на материале диалектов курманджи и сорани. И», 1978.

58. КУРДОЕВ К.К. Фальсификация истории курдов в персидской буржуазной историографии. Ученые записки ЛГУ. 1 179. Серия востоковедческих наук. Вып. 4. Л., 1954.

59. КУРДОЕВ К.К. Хачатур Абовян как курдовед-этнограф. -ЙАНАрм. Серия "Общественные науки", 1955, J® 10.

60. Курды. Издание Комитета по правам меньшинств; Лондон, 1981.

61. Курдское движение в новое и новейшее время. М.» 1987.

62. КУРЬШЕВ В.П. Поселения, жилища и хозяйственные постройки современной Турции; Страны и народы Востока! Вып. 8. География, этнография, история. М. - Л., 1969.

63. ЛАЗАРЕВ М.С. Курдская проблема. НПСБСВ, 1970.

64. ЛАЗАРЕВ М.С. Курдский вопрос. 1891 1917. М., 1972.

65. ЛАЗАРЕВ М.С. Курды и Курдистан (факторы становления проблемы) . Национальный вопрос в освободившихся странах Востока. М., 1986.

66. ЛАЗАРЕВ i.C. Империализм и курдский вопрос, 1917 1923. М., 1989.

67. ЛАЗАРЕВ М.С. Курдистан и курдская проблема (90-е годы XIX века X9I7 г.). М., 1964.

68. ЛЕРХ П.И. Исследования об иранских курдах и их предках, северных халдеях. Кн. I 3. СПб., 1856 - 1858.

69. Л0ГА1ЕВА Б.Р. Тюркские топонимы на северо-востоке Ирана! -ЭО. 1984.

70. МАРР Н.Я. Еще о слове Челеби (к вопросу о значении курдской народности в истории Передней Азии). ЗВОРАО. Т. 20, 1912,

71. МАРР Н.Я. Племенной состав населения Кавказа. Классификация народов Кавказа. Труды Комиссии Российской академии наук по изучению племенного состава России. Вып. 3. Пг., 1920.

72. МАРР Н.Я., ОЛНЕНБУРГ С., КРАЧКОВСКИЙ И. Записка об ученых трудах И.А. Орбели. ИРАН. Т. 18, 1924.

73. МГОИ 1.Х. Проблема национальной автономии курдского народа в Иракской Республике. Ер., 1977.

74. МГОИ Ш.Х. Курдский национальный вопрос в Ираке в новейшее время. М.» I99I.

75. МЕЙТША1ШШШ AiM. Курды. М., 1984.

76. МШОШР Б.В. К вопросу о языке населения Азербайджана до отуречивания этой области. Ученые записки Института этнических и национальных культур Востока. Т. I. Ms, 1930.

77. МИЛЛЕР Б.В. Образвд говора курдов Северного Азербайджана. -ТИН. Т. 6, 1956.

78. МИЛЛЕР Б.В. Труды русских ученых в области иранского языкознания. Роль русской науки в развитии мировой науки и культуры. Т. 3. Кнг 2. М., 1946 (Ученые записки МГУ. Вып. 107).

79. МИЛЛЕР В.Ф. Систематическое описание коллекции Дашковского этнографического музея. Вып. 2. 1., 1889.

80. ШНОРСКИЙ В.Ф. Древности Маку. Пг., 1916.

81. МИНОРСКИЙ В.Ф. История Ширвана и Дербента. 1., 1963.

82. ШОРСКИЙ В.Ф. Курды. Заметки и впечатления. Пг., 1915.

83. ШНОРСКИЙ В.Ф. Материалы для изучения персидской секты "Люди истины" или али-илахи. Труды по востоковедению, издаваемые Лазаревским институтом восточных языков. Вып. 33. Ч I. М., I9II.

84. МИНОРСКИЙ В.Ф. Сведения, собранные драгоманом ген. консуль ства в Тавризе во время поездки в Марату и районы рек Джа-гату и Татаву в начале августа 1906 г. ИШКВО. 2-я треть. $ 20, 1907.

85. МИНОРСКИЙ В.ф^ Сведения о населении некоторых пограничных советско-персидских округов. ВДВ. Вып. 2, 19X5.

86. МИНОРСКИЙ В.Ф., ШИШЕ Х.С. Объезд оккупированных Турцией персидских округов в I9II г. МИВ. Вып. 2, X9I5.

87. МУРЗАЕВ Э.М. Монгольские топонимы в Курдистане. Топонимика Востока. Новые исследования. М., 1964.

88. НИКИТИН В.П. Курцы. М., 1964.

89. НИКИТИН В.П. Курды, древний народ. Русские новости. Париж, 25.09.1959.

90. ОРБЕДИ И.А. Киликийская серебряная чаша конца ХП в. Памятники эпохи Руставели. I., 1938.

91. ОРБЕШ И.А. Предварительный отчет о командировке в Азиатскую Турцию в I9XI 19X2 гг. - Избранные труды. Ер., 1963.

92. ОРБЕШ И.А. Фольклор и быт Мокса. М., 1982.

93. ШТИВАН НАРИМАН АЗИЗ. Архитектура санаторных комплексов об щего типа в условиях горных районов Иракского Курдистана. Автореф. канд. дисс. I., 1978.

94. САВИНА В.И. Тины тюркских топонимов в Иране. Топонимика Востока. I., Х969.

95. Современная Турция. М., 1959.

96. Современный Иран. М., 1957.

97. Статистический бюллетень ООН. 1983 г.

98. Статистический бюллетень ООН. 1986 г.

99. Статистический бюллетень ООН. 1993 г.

100. I. Типы традиционного сельского жилища народов Юго-Западной Южной Азии. М., 1981.

101. ХАНЫКОВ Н. Записки по этнографии Персии. М., 1977.

102. ХАНЫКОВ Н.В. Поездка в Персидский Курдистан (в 1852 г.), ВРГО. Ч. 6. Отд. 5, 1852.

103. ШАМИЛОВ А. Езвдская деревня (Армения). ЗВ. 08^04.1925.

104. ШАМИЛОВ А. Езиды-кочевники (Письмо из Армении). ЗВ. 15. 01.1926.

105. ШАМИЛОВ А. Из поездки в Курдистан. ЗВ. 12.09.1926. НО. ШАМИЛОВ А. Изучение культуры курдов. - ЗВ. 11.08.1933.111. 1А1ШЛ0В А. К вопросу о феодализме у курдов. Проблемы ис тории докапиталистических обществ. Л., 1934, Л 9 - 10.

106. ШАМИЛОВ А. Курдские дервиш! Атеист. М., 1930, Л 59.

107. ШИЛОВ А. Курдский пастух. Тифлис, 1935.

108. ШАМИЛОВ А. Латшшзадая курдского алфавита; ЗВ. 21.06. 1928.

109. ШАМИЛОВ А. Некоторые данные о курдском народе. НВ. 1963 Л 40 .

110. ШАМИЛОВ А. Среди езидов. SB. 14.06.1924.

111. ШУКРИН Р.й. Курдские пословшщ ж поговорки (Цдейно-худо-жественный анализ). Автореф. канд. дисс. М., 1977.

112. ЯГЪЯ B.C. Некоторые проблемы политической географии Афри

113. КИ.//ЙЗВ. ВТО, Х972, т. 104, выл, 6. Литература на европейских языках:

114. Литература на армянском языке:

115. АВДАЛ А. Быт курдов Закавказья. Ер., 1957.

116. АВДАЛ А. Культура курдов Советской Армении. ВС. Кн. I (7), I960.

117. АВДАЛ А. Курдская женщина в патриархальной семье. Материалы этнографии и фольклора. Труды Государственного исторического музея Армении. Т. I. Epi, 1948.

118. АВДАЛ А. Курдские народные сказки. Ер., 1957.

119. ДШЩИ А. Абовян и курдский народ. Советская литература и искусство. Ер., 1948, Л 9.

120. ДЖИВДИ А. Курдский фольклор. Ер., 1947.

121. Литература на персидском языке:

122. БАХРАШ ТОТИ. Сельскохозяйственная география Ирана. Тегеран, 1954.

123. ДЖАЗИРИ ГЛАС-ЭЩН. Чудеса пищи. Т. I 2. Тегеран, 1957.

124. Х38. МСУД КЕЙШ. География Ирана. Т. 2. Тегеран, 1963.

125. РАШАРА АЛИ. Военная география Ирана. Т. 5. Тегеран, 1941.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Значительное число курдов проживает в диаспоре (главным образом в других странах Ближнего Востока, в Западной Европе и в СНГ). В настоящее время курды один из самых крупных этносов мира (до 30 млн.), лишенный права на самоопределение и государственный суверенитет.

Географическое положение.

Курдистан занимает ключевое геополитическое и геостратегическое положение в ближневосточном регионе, а борьба курдов за национальное освобождение делает курдский вопрос актуальной проблемой мировой политики. Особенностью географического положения Курдистана является отсутствие четких физических и юридически фиксированных политических границ. Название Курдистан (буквально – «страна курдов») относится не к государству, а исключительно к этнической территории, в которой курды составляют относительное большинство населения и географические координаты которой не могут быть точно определены, поскольку они носят сугубо оценочный характер. Очертания этой территории вследствие исторических катаклизмов неоднократно менялись главным образом в сторону расширения курдофонного ареала.

Современный Курдистан расположен в самом центре западноазиатского (ближневосточного) региона примерно между 34 и 40° северной широты и 38 и 48° восточной долготы. Он занимает приблизительно всю центральную часть воображаемого четырехугольника, на северо-западе и юго-западе ограниченного Черным и Средиземным морями, а на северо-востоке и юго-востоке Каспийским морем и Персидским заливом. С запада на восток территория Курдистана простирается приблизительно на 1 тыс. км., а с севера на юг – от 300 до 500 км. Его общая площадь составляет примерно 450 тыс. кв. км. Свыше 200 тыс. кв. км. входит в состав современной Турции (Северный и Западный Курдистан), свыше 160 тыс. кв. км. – Ирана (Восточный Курдистан), до 75 тыс. кв. км. – Ирака (Южный Курдистан) и 15 тыс. кв. км. – Сирии (Юго-Западный Курдистан).

Этнодемографический очерк.

По основным этническим признакам, в первую очередь языковым, курдская нация весьма неоднородна. Курдский язык в основном делится на две неравные группы диалектов, северную и южную, в каждой из которых сформировался свой литературный язык; в первой – курманджи, во второй – сорани. Около 60% курдов, обитающих в Турции, Северо-Западном и Восточном Иране, в Сирии, в части Северного Ирака и в СНГ говорят и пишут на диалектах курманджи (большей частью латинская, а также арабская графика), до 30% (Западный и Юго-Западный Иран, Восточный и Юго-Восточный Ирак) – на диалектах сорани (только арабская графика). Кроме того, среди курдов особой этноконфессиональной группы заза (ил Тунджели в Турецком Курдистане) распространен язык зазаки или дымли (латинская графика), а среди курдов Керманшаха в Иране – родственный ему гурани (арабская графика). На этих языках и диалектах развилась оригинальная литература и фольклор.

Хотя курдские языки и диалекты имеют свои грамматические особенности, подчас немалые, языковые различия в курдской этнической среде не столь велики, чтобы исключить взаимопонимание, особенно при устном общении. Сами курды им не придают большого значения, категорически не признавая за ними этноразделительной роли. К тому же в пределах одной страны многих из них объединяло двуязычие – знание и основного языка страны проживания (турецкого, персидского или арабского).

Роль религии в современном курдском обществе относительно невелика, особенно в сфере национальной идентификации. Подавляющее большинство курдов – мусульмане-сунниты (75% всех курдов), но суннитская ортодоксия, равно как и фундаменталистский ислам , мало популярны. Еще в недавнем прошлом традиционно были влиятельны дервишские (также суннитские) ордена накшбенди и кадири, теперь – гораздо меньше. Шииты , в большинстве стороники шиитских сект ахл-и хакк или али-илахи, проживают в основном в Турции (там они известны под собирательным именем «алеви»), составляя от 20 до 30% курдофонного населения. Курды-заза сплошь ахл-и хакк. В Иране шииты населяют окрестности Керманшаха. Особую этноконфессиональную группу курдов образуют езиды (до 200 тыс.), исповедующие особый культ синкретического характера, вобравшие в себя, кроме элементов иудаизма, христианства и ислама, некоторые древневосточные верования. Езиды проживают дисперсно главным образом в Турции, Сирии, Ираке и в Закавказье.

Среди курдов отмечается высокий естественный прирост населения – около 3% в год, что привело к значительному увеличению численности курдского этноса за последнее время.

Курды расселены в странах обитания неравномерно. Больше всего их в Турции (около 47%). В Иране курдов около 32%, в Ираке – около 16%, в Сирии – около 4%, в государствах бывшего СССР – около 1%. Остальные проживают в диаспоре.

На протяжении всего исторически обозримого времени этнический состав Курдистана неоднократно менялся благодаря бесчисленным катаклизмам, происходившим на его территории. Эти изменения происходят и теперь.

Социально-экономические отношения.

Курдские районы Турции, Ирана, Ирака и Сирии отличаются более низким уровнем развития экономики, социальных отношений и социальной организации общества, а также культуры в сравнении с этими странами, в целом, и с их самыми развитыми районами.

Социальная организация курдского общества отчасти сохраняет архаичные черты с пережитками родоплеменных отношений, в рамках которой дает о себе знать феодальная система. Правда, в настоящее время в курдском социуме идет быстрое размывание традиционных социальных форм. В относительно развитых районах Курдистана почти не осталось родоплеменных связей.

Все же и в сравнительно отсталых районах Курдистана наблюдается социально-экономический прогресс. Подрываются экономические позиции и падает политическое влияние курдской светской и духовной знати, нарождаются и крепнут современные социальные структуры – торговая и промышленная буржуазия (городская и сельская), рабочий класс.

Изменения в курдском обществе создали базис для становления курдского национализма как идеологии, так и политики. В то же время сохраняющиеся пережитки традиционных социальных форм продолжают тормозить процесс модернизации этого общества.

Традиционная элита современного Курдистана, состоящая из выходцев из феодально-клерикальных и племенных кругов, до сих пор обладает заметным экономическим и, особенно, политическим и идейным влиянием. Правда, среди современных курдских лидеров немало деятелей демократического и левого направления. Более того, именно они делают погоду в социально-политическом климате курдского общества. Однако, продолжает сказываться влияние архаичных традиций, таких как религиозная рознь, племенной партикуляризм и местничество, сословные и династические предрассудки, гегемонистские притязания и вождизм. Отсюда и такие негативные явления в общественно-политической жизни, как политическая неустойчивость, междоусобные распри и т.п.

Зримые черты отсталости в общественных отношениях в значительной мере происходят из архаичного и малопроизводительного экономического базиса, который к тому же в настоящее время находится в кризисном состоянии переходности от старых докапиталистических форм к современным.

Пришло в упадок отгонное скотоводство (с сезонными перекочевками, главным образом «по вертикали», летом на горные пастбища, зимой – в долины), основа традиционной экономики сельского населения, а интенсивные методы ведения сельскохозяйственного производства прививаются с трудом. Промышленность и инфраструктура развиты в Курдистане слабо и не создали достаточное количество рабочих мест для разорившихся крестьян, ремесленников и мелких торговцев. Лишенные средств существования курды устремляются в города развитых районов стран обитания, а также за границу. Там курдский пролетариат занят преимущественно неквалифицированным и малоквалифицированным трудом, подвергаясь особенно сильной эксплуатации. Словом, курдские районы являются отсталой периферией во всех странах, разделивших Курдистан. Характерно, что даже там, где в последние десятилетия наблюдался обильный приток нефтедолларов (Ирак и Иран, нефтяные богатства которых в значительной степени расположены в Курдистане и в сопредельных с ним районах), заметно значительное отставание в развитии курдских окраин от территорий, населенных титульными национальностями.

В самом Курдистане уровень экономического развития в различных районах неодинаков. До начала 1970-х быстрее развивалась экономика Турецкого Курдистана, как и всей Турции, хотя уже с 1960-х ее стал догонять по темпам экономического развития Иран. После резкого повышения мировых цен на нефть в 1973 в выгодном положении очутились Иран и Ирак, а потом и Сирия. Хотя курдские районы Ирана и арабских стран получили относительно мало выгоды от нефтяного бума, всё же поток нефтедолларов несколько повысил их благосостояние.

Таким образом, социально-экономическим отношениям современного Курдистана присущи две главные проблемы: преодоление отсталости и неравномерности в развитии в отдельных его частях. Неразрешенность этих проблем отрицательно влияет на процесс национальной консолидации курдского народа и на эффективность его борьбы за свои национальные права.

ИСТОРИЯ

Курды – один из древнейших народов Передней (Западной) Азии. Первоначальный очаг этногенеза курдов находится в Северной Месопотамии, в самом центре исторического и современного Курдистана. Этот процесс начался примерно в IV тысячелетии до н.э. и занял не менее трех тысячелетий, причем его участников (хурритов или субарейцев, кутиев, луллубеев, касситов, кардухов) можно считать лишь отдаленными предками курдов. Их же непосредственные предки ираноязычные (особенно мидийские) пастушеские племена появились на исторической арене в середине I тыс. до н.э., когда начался процесс этнической консолидации собственно курдской народности, в котором первоначально участвовали и семитские элементы. Этот процесс, начавшийся в рамках древнеперсидской цивилизации (в VI–IV вв. до н.э. в эпоху Ахеменидских царей), продолжился при парфянских Аршакидах и завершился при поздних Сасанидах, уже в середине 1 тыс. н.э. К моменту арабского завоевания Ирана и падения Сасанидской державы (середина 7 в. н.э.) курдский этнос уже вполне сформировался и началась собственно курдская история. Однако этноконсолидационный процесс у курдов не был завершен, позже в него включались другие этнические элементы (в особенности тюркские), и он продолжается до сих пор.

Формирование курдской народности, а позже и нации, не сопровождалось как у большинства других народов становлением государственности, тенденцией к объединению в единое централизованное государство. Этому помешали в первую очередь внешние условия, в которых очутился курдский народ во время и после арабского завоевания и сопровождавшей его насильственной исламизации. Курдистан, благодаря своему центральному геостратегическому положению на Ближнем Востоке, стал постоянной ареной бесконечных войн, грабительских набегов кочевников, восстаний и их террористических усмирений, которыми изобиловала военно-политическая история региона в эпоху халифатов (7–13 вв.), сопровождавшаяся бесконечными междоусобицами, и особенно опустошительных тюрко-монгольских нашествий (11–15 вв.). Курды, оказывая сопротивление поработителям, несли огромные людские и материальные потери.

В этот период курды неоднократно предпринимали попытки добиться самостоятельности для отдельных крупных племенных объединений, возглавляемых наиболее влиятельными и знатными вождями, претендовавшими на основание собственных династий. Некоторые из них владели относительно продолжительное время обширными территориями на правах фактически суверенных государей. Таковы были Хасанвайхиды, властители обширного района в Юго-Восточном Курдистане в 959–1015, Марваниды, правившие в Юго-Западном Курдистане (район Диарбекира и Джазиры) в 985–1085, Шаддадиды (951–1088), чьи владения находились в Закавказье, наконец Айюбиды (1169–1252), также выходцы из Закавказья, покорившие Египет, Сирию, Палестину, Йемен, Центральный и Юго-Восточный Курдистан, наиболее знаменитым представителем которых был победитель крестоносцев султан Салах Ад-Дин .

Однако ни одна из курдских династий не оказалась долговечной и не смогла превратить подвластную ей территорию в национальный очаг курдской государственности. В империи Саладина, например, большинство населения составляли не курды, а арабы, а войско состояло в основном из тюрок. Идея национально-государственного единения еще не могла в то время распространиться и получить действенную поддержку среди курдов, разделенных по племенам и мелким феодальным владениям.

Начало 16 в. – важнейший рубеж в курдской истории. Османская империя , захватившая к тому времени весь Арабский Восток (а вскоре и Запад), и Иран, где шиитская династия Сефевидов объединила всю страну, поделили между собой территорию Курдистана, примерно 2/3 которого отошли к туркам, нанесшим персам сокрушительное поражение под Чалдыраном в 1514. Произошел, таким образом, первый раздел территории Курдистана по линии турецко-иранской границы, которая с тех пор стала границей войны. Турция и Иран в течение последующих четырех столетий бесконечно воевали между собой за полное господство над этой стратегически ключевой страной, открывающей пути для экспансии во всех направлениях и сама представляющая собой естественную крепость благодаря своему горному рельефу и воинственному населению. В конечном итоге турецко-иранские войны оказались безрезультатными, ибо и нынешняя граница в основном осталась та же, что и после Чалдыранской битвы. Но национальному развитию курдов они причинили огромный ущерб. Курдские земли периодически подвергались опустошению, народ, попеременно вовлекаемый в военные действия на стороне турок или персов (а нередко тех и других одновременно) нес большие людские потери (в том числе и мирное население). Такая ситуация лишала курдов надежды на объединение.

Положение курдов в Османской империи и в шахском Иране было двойственным. С одной стороны, они вместе со всем населением, погибали в бесконечных приграничных войнах. С другой стороны, и в Турции, и в Иране в курдских провинциях сложилась своеобразная система вассалитета, когда реальное управление на местах осуществляли не правительственные чиновники, а сами курдские племенные вожди и феодально-теократическая верхушка – беи, ханы, ага, шейхи – в обмен на лояльность по отношению к центральной власти. Существование в течение продолжительного времени этого своеобразного буфера в системе центр – курдская периферия частично облегчало положение курдских народных масс, служило противоядием ассимиляции курдов турками, персами, арабами, способствовало сохранению и укреплению курдским народом своей национальной идентичности. Однако непосредственное подчинение курдов власти своей феодально-племенной элиты приводило и к серьезным отрицательным последствиям: консервации традиционных социально-экономических отношений в курдском обществе, тормозящих его естественную эволюцию в прогрессивном направлении. Вместе с тем отдельные организуемые и возглавляемые курдской верхушкой крупные сепаратистские выступления (например, в Юго-Восточном Курдистане – Арделане во второй половине 18 в.) расшатывали абсолютистские режимы в Турции и Иране и создавали предпосылки для последующего подъема там в 19 – начале 20 вв. национально-освободительного движения.

Выступления курдов против турецких султанов и иранских шахов происходили на фоне глубокого кризиса и упадка Османской империи и Ирана. С начала 19 в. на территории Курдистана непрерывно вспыхивали мощные восстания. В первой половине 19 в. главной ареной курдского движения были исторические области Бахдинан, Соран, Джазира, Хакяри. Оно было жестоко подавлено (т.н. «вторичное завоевание» территории Курдистана турками). В 1854–1855 почти весь Северный и Западный Курдистан был охвачен восстанием Езданшира, в конце 1870 – начале 1880-х в Юго-Западном Курдистане, в районе турецко-иранской границы и в Северо-Восточном Курдистане произошло наиболее крупное и организованное восстание курдов, один из вождей которого, шейх Обейдулла, поставил несбыточную тогда цель создания независимого объединенного Курдистана. Несколько крупных выступлений курдов отмечено в Турции в эпоху Младотурецкой революции 1908–1909, во время Иранской революции 1905–1911 и накануне Первой мировой войны. Все они были подавлены.

Подъемом курдского движения в Турции и Иране пытались воспользовались в первую очередь Россия и Англия, а с конца века и Германия, стремившиеся к установлению своего политического и экономического влияния над ними. На рубеже 19–20 вв. появились первые ростки курдского национализма как идеологии и как политики: его носителями стали курдская пресса и зачатки курдских политических организаций.

Второй раздел Курдистана и борьба за его независимость и объединение.

После Первой мировой войны державы Антанты произвели передел азиатских владений Османской империи, входившей в побежденный Четверной Союз, в том числе и принадлежавшей ей части Курдистана. Его южная часть (Мосульский вилайет) была включена в Ирак, мандат над которым от имени Лиги Наций получила Англия, юго-западная (полоса вдоль турецко-сирийской границы) – вошла в Сирию, подмандатную территорию Франции. Таким образом, разделенность Курдистана удвоилась, что значительно осложнило борьбу курдов за самоопределение и сделало геополитическое положение страны более уязвимым за счет усиления вмешательства западных колониальных держав в дела курдского региона. Открытие крупнейших запасов нефти сперва в Южном Курдистане и начало ее добычи там в 1930-х, а вскоре и в других близлежащих регионах Арабского Востока, еще более актуализировало значение курдского вопроса для империалистических держав особенно в связи с бурным подъемом национально-освободительного движения во всем Курдистане.

В 1920–1930-х годах по Турции, Ираку и Ирану прокатилась волна курдских восстаний, главное требование которых было объединение всех курдских земель и создание «Независимого Курдистана» (восстания под руководством шейха Саида, Ихсана Нури, Сеида Резы – в Турции, Махмуда Барзанджи, Ахмеда Барзани, Халила Хошави – в Ираке, Исмаила-ага Симко, Салара од-Доуле, Джафар-Султана – в Иране). Все эти разрозненные и неподготовленные выступления потерпели поражения от превосходящих сил местных правительств (в подмандатных Ираке и Сирии поддержанных Англией и Францией). Молодой курдский национализм (его главный штаб в то время – комитет «Хойбун» («Независимость»)) и в военном, и в организационно-политическом отношении был слишком слаб, чтобы противостоять своим противникам.

Во время Второй мировой войны в советской зоне оккупации Ирана были созданы условия для активизации демократического крыла курдского сопротивления. Вскоре после окончания войны там была провозглашена первая в истории курдская автономия во главе с Кази Мохаммедом со столицей в Мехабаде, начавшая проводить (на довольно ограниченной территории к югу от оз. Урмия) демократические преобразования, но она просуществовала всего 11 месяцев (до декабря 1946), утратив советскую поддержку в обстановке начавшейся «холодной войны», которая оказала решающее влияние на внутреннюю ситуацию в Курдистане в течение последующих четырех с половиной десятилетий.

Курдское движение в эпоху холодной войны.

Курдистан из-за своей географической близости к СССР рассматривался на Западе как естественный антисоветский плацдарм, а его основное население – курды в силу своей общеизвестной традиционно прорусской и просоветской ориентации, как естественный резерв Москвы в случае возможных осложнений на Ближнем Востоке, народы которого усилили борьбу против империализма и колониализма. Поэтому к курдскому национальному движению тогда на Западе относились с подозрением или прямо враждебно, а к антикурдской шовинистической политике правящих кругов ближневосточных стран – союзников стран НАТО и членов его ближневосточного ответвления – Багдадского пакта (потом СЕНТО) благосклонно. По этой же причине в Советском Союзе относились к зарубежным курдам как к потенциальным союзникам и неофициально поддерживали левоориентированные курдские движения и партии, такие как возникшие сразу после войны «Демократическая партия Иранского Курдистана» (ДПИК), «Демократическая партия Курдистана» (ДПК) в Ираке и их аналоги примерно под тем же названием в Сирии и Турции.

После падения курдской автономии в Мехабаде (которому предшествовало поражение курдского восстания в Ираке в 1943–1945, возглавлявшегося Мустафой Барзани, потом командующего вооруженными силами Мехабадской автономии и главной фигурой в общекурдском сопротивлении) в курдском движении некоторое время наблюдался спад, хотя и отмечено несколько крупных выступлений, например крестьянское восстание в Мехабаде и Бокане (Иранский Курдистан). Только на рубеже 1950–1960-х появились предпосылки для нового крутого подъема курдского национального движения.

Главным стимулом для его бурного возрождения стал быстро развивавшийся со второй половины 1950-х кризис почти во всех странах Ближнего Востока, вызванный обострившимся противоборством между арабским (а также в значительной и мусульманским) миром и Израилем и стремлением двух противостоящих друг другу в мире военно-политических блоков использовать его в своих интересах, для ослабления вероятного противника. При этом если Запад стремился сохранить и по возможности укрепить свои имперские позиции в регионе (в первую контроль над нефтью), то СССР и его союзники активно поддерживали резко активизировавшийся местный национализм, принявший явно антизападное направление. В Египте, Сирии, Ираке пали прозападные марионеточные режимы. В такой ситуации набиравший силу курдский национализм получил относительную свободу маневра и возможность открыто и самостоятельно выступить на ближневосточной и мировой арене, причем его основными противниками выступили региональные режимы, проводившие в отношении своего курдского населения политику национальной дискриминации.

Начало положили события в Иракском (Южном) Курдистане, который стал общекурдским центром национального движения. В сентябре 1961 там поднял восстание вернувшийся из эмиграции в СССР генерал Мустафа Барзани, вождь иракской ДПК. В скором времени курдские повстанцы (их называли «пешмерга» – «идущие на смерть») создали на северо-востоке Ирака, главным образом в горной его части, крупный освобожденный район – «Свободный Курдистан», очаг курдской независимости. Противоборство между курдскими повстанцами и карательными войсками правительства длилось около 15 лет (с перерывами). В итоге сопротивление иракских курдов временно было сломлено, но не до конца, и победа правительства была не безусловной. Законом от 11 марта 1974 Багдад вынужден был пойти на создание курдского автономного района «Курдистан» и обещать ему определенные гарантии в области местного самоуправления, некоторых социальных и гражданских прав, равноправия курдского языка и т.п. То был первый прецедент в современной истории Ближнего Востока, указывающий, что процесс официального признания права курдского народа на самоопределение начался.

Пришедшая к власти в Ираке еще в 1968 партия Баас («Социалистическая партия арабского возрождения»), старалась выхолостить демократическое содержание сделанных еще в 1970 курдам уступок (которые их с самого начала не удовлетворили). Автономией фактически управляли присланные из Багдада эмиссары и местные коллаборационисты. Враждебность правящих кругов Ирака к курдам особенно явно стала проявляться после установления в стране единоличной власти Саддама Хусейна , провозглашенного в 1979 президентом. Воспользовавшись развязанной им в 1980 войной против Ирана, он организовал газовую атаку иракских ВВС на курдский город Халабджа (16 марта 1988); погибло, по разным оценкам, от нескольких сотен до 5000 мирных жителей, ранены около двух десятков тысяч.

Таким образом, оставались причины, по которым возрождение курдского сопротивления в Ираке было неизбежным. Политические организации Иракского Курдистана постарались сделать выводы из неудач прошлого и преодолеть ослаблявшие их разногласия. В 1976 ранее отколовшаяся от ДПК во главе с Джалалом Талабани группа организовала вторую по влиянию партию иракских курдов «Патриотический союз Курдистана», которая пошла на союз с ДПК. В этом же году возобновилось повстанческое движение в Иракском Курдистане под руководством ДПК и ПСК. В 1980-х иракские курды продолжали собираться с силами, готовясь к новым выступлениям.

Сирийские курды также активно выступали против режима национального бесправия в Сирии и ужесточенного местными баасистами после захвата ими власти в 1963. В стране возникли курдские демократические партии (ДПК Сирии «аль-Парти» и др.), возглавившие борьбу курдского меньшинства за свои права. Режим президента Хафеза Асада , установленный на рубеже 1960–1970-х, практически ничего не сделал для облегчения положения курдов, пытаясь в своей конфронтации с Анкарой и Багдадом использовать разногласия между различными курдскими партиями Сирии, Ирака и Турции, что нанесло ущерб единству курдского национального движения. В 1986 три главные курдские партии в Сирии объединились в «Курдский демократический союз».

После долгого перерыва возобновилась активная борьба курдов Турции против официальной политики непризнания с вытекающими отсюда запретами в области языка, культуры, образования, СМИ, выступления против которых строго карались как проявление «курдизма», сепаратизма и т.п. Особенно ухудшилось положение турецких курдов после военного переворота 27 мая 1960, одним из главных предлогов для которого было предотвращение угрозы курдского сепаратизма.

Военная каста в Турции, занявшая (прямо или завуалировано) ключевые позиции в системе государственного управления и организовавшая два последующих государственных переворота (в 1971 и 1980), начала борьбу с курдским движением. Это привело только к активизации курдского сопротивления в Турции; в 1960–1970-х возникли несколько курдских партий и организаций, действовавших подпольно, в том числе Демократическая партия Турецкого Курдистана (ДПТК) и Революционно-культурные очаги Востока (РКОВ). В 1970 ДПТК объединила в своих рядах несколько мелких курдских партий и групп и выработала программу с широкими общедемократическими требованиями с предоставлением курдам «права самим определять свою судьбу». В 1974 возникла Социалистическая партия Турецкого Курдистана (СПТК), популярная среди курдской интеллигенции и молодежи. Одновременно курдские патриоты установили связи и взаимодействие с турецкими прогрессивными политическими силами.

К началу 1980-х обстановка в Турецком Курдистане заметно обострилась. Курдские легальные и нелегальные организации, число которых все время возрастало, усилили антиправительственную агитацию и переходили к насильственным действиям. Наибольшую популярность, особенно среди беднейших и социально неустроенных слоев курдского населения, приобрела Партия рабочих Курдистана (чаще говорят Рабочая партия Курдистана, РПК, курдская аббревиатура – ПКК), основанная Абдуллой Оджаланом в 1978. Это была левоэкстремистская организация, исповедующая марксизм-ленинизм маоистско-кастровского толка и отдающее предпочтение насильственным методам борьбы, в том числе и террористическим. Отдельные партизанские выступления, организованные ПКК, отмечены уже в конце 1970-х – начале 1980-х годов, а в 1984 партия открыто начала повстанческую борьбу против турецких властей и карательных органов в Восточной Анатолии.

С тех пор Турецкий Курдистан превратился в новый постоянный очаг напряженности на Ближнем Востоке. Ни одной из противоборствующих сторон не удавалось взять верх: курдам – добиться признания прав на самоопределение, Анкаре – сломить крепнущее курдское сопротивление. Многолетняя кровопролитная война против курдов усугубляла переживаемые Турцией экономические и политические трудности, порождала дестабилизирующий ее политическую систему правый экстремизм, подрывала международный престиж страны, препятствуя присоединению ее к европейским структурам. На курдское же движение, как в Турции, так и в других странах, борьба под руководством ПКК и ее вождя Оджалана оказала противоречивое воздействие. Она повсеместно, на Востоке и в западном мире, вызывала отклики среди демократически настроенных слоев населения, привлекла к активной борьбе трудовые слои населения, учащуюся молодежь, способствовала распространению сведений о курдах и их борьбе, интернационализации курдского вопроса. В то же время этой партии и ее последователям были присущи авантюрная тактика, неразборчивость в выборе средств борьбы, как терроризм, неумение считаться с реальной обстановкой и искусственное забегание вперед, сектантство и гегемонизм ее руководства в выработке стратегической линии, что в конце концов привело ее к политической изоляции от других отрядов курдского движения и к поражению.

В Иране курдская проблема была не так накалена, но она постоянно обострялась с начала 1960-х под влиянием социально-политической напряженности, возникшей в стране в ходе «белой революции» и событий в соседнем Иракском Курдистане. В 1967–1968 под руководством ДПИК вспыхнуло восстание в районе Мехабада, Бане и Сердешта, продолжавшееся полтора года и жестоко подавленное.

Несмотря на поражение, ДПИК не пала духом и развернула активную работу по выработке новой программы и устава партии. Был провозглашен основополагающий лозунг «демократия – Ирану, автономия – Курдистану», а тактика партии предполагала сочетание вооруженной борьбы с политическими методами, которые были нацелены на создания единого фронта всех оппозиционных режиму сил.

Иранские курды приняли активное участие в нараставшем в конце 1970-х всенародном антишахском движении, завершившимся «исламской революцией», свержением шахской власти и провозглашением в начале 1979 «Исламской республики Иран», в действительности являющейся правлением шиитской «муллократии». Для курдов, как и для всего иранского народа, эта «революция», в которой они не смогли проявить себя самостоятельной политической силой, способной отстоять свои национальные требования, обернулась контрреволюцией, диктатурой имама Хомейни и его приверженцев и преемников. Даже в религиозном аспекте этот режим средневекового типа была опасен для интересов курдского меньшинства, в подавляющем большинстве суннитского. Хомейнизм отрицал наличие в Иране национального вопроса, в том числе, конечно, и курдского, ставя его исключительно в рамки «исламской уммы» как уже решенный. Новая власть решительно отвергла проект ДПИК об административной и культурной автономии для курдов.

Разногласия уже весной 1979 переросли в вооруженные столкновения между силами курдского сопротивления (отряды ДПИК, курдской левой организации «Комала» и пришедшим им на помощь пешмерга из Ирака, левых формирований персов федаинов и моджахедов) и правительственными войсками, усиленными отрядами жандармерии, полиции и исламских штурмовиков из корпуса стражей исламской революции (КСИР). Летом 1979 бои между курдскими повстанцами и карателями происходили почти по всей территории Иранского Курдистана. ДПИК установила контроль над большей его частью, включая крупные города. В некоторых из них была установлена власть курдских революционных советов. Курдский религиозный лидер Эззедин Хосейни объявил даже джихад против центрального правительства. Руководители иранских курдов неоднократно призывали Тегеран к переговорам о мирном урегулировании конфликта и проведении в населенных курдами районах социально-экономических и политико-административных реформ. Однако переговоры не состоялись. Осенью 1979 правительство развернуло наступление на курдов и сумело оттеснить их в горы, где они начали партизанскую войну. Исламский режим развернул жесточайший контроль в тех районах Курдистана, над которыми ему удалось восстановить свой контроль.

Поражение иранских курдов в начале существования исламского режима во многом было вызвано отсутствием единства в курдском движении, традиционным курдским партикуляризмом. Особенно много вреда курдскому делу причинили левоэкстремистские силы в партиях «Комала», «Рызгари» и в других. Расколотой оказалась и сама ДПИК, чем воспользовались иранские власти, которые к середине 1980 закончили установление своего контроля практически над всей территорией Иранского Курдистана.

В 1980-е годы курдское движение в Иране и Ираке переживало тяжелые времена. Ирано-иракская война (1980–1988) создала для него крайне неблагоприятную обстановку. Военные действия частично шли на территории Курдистана, курды несли людские и материальные потери. Кроме того, обе воюющие стороны пытались заручиться поддержкой курдского населения противника, что служило и Тегерану, и Багдаду предлогом для антикурдских карательных мер (в том числе и упомянутая газовая атака в Халабдже). К началу 1990-х общая ситуация в Курдистане была крайне сложная и напряженная.

Курдский вопрос на современном этапе.

Всемирно-исторические изменения, наступившие на рубеже 1980–1990-х в связи с окончанием холодной войны и распадом СССР, прямо и косвенно отразились на курдском национальном движении. Оно продолжало развиваться в той геополитической реальности, которая потребовала новых подходов в стратегии и тактике борьбы. Прежде всего это касалось ситуации в Иракском и Турецком Курдистане.

В 1980-х, воспользовавшись войной с Ираном, Ирак свел на нет все уступки, которые он прежде сделал курдам. Автономный район стал подчиняться Багдаду. Проводились меры по переселению курдов из пограничных деревень, а также против курдов, заподозренных в антиправительственных действиях. К началу 1990-х годов, когда вторжение Ирака в Кувейт в августе 1990 вызвал очередной острейший кризис на Ближнем Востоке, Иракский Курдистан был накануне нового крупного выступления курдов.

В Иране как при жизни Хомейни, так и после его смерти в 1989 курдское автономистское движение подавлялось; оно могло функционировать только в подполье и в эмиграции. В июле 1989 в Вене был убит генеральный секретарь ДПИК А.Касемлу, в сентябре 1992 в Берлине погиб новый генеральный секретарь ДПИК С.Шарафканди. Переговоры с курдскими националистами об автономии Иранского Курдистана с руководством Ирана были сорваны.

Во время президентства Хатами, когда усилились позиции сторонников относительно либерального реалистического курса, проявилась тенденция пойти на некоторые уступки курдскому населению в области культуры, образования и информационной политики, дабы снизить у него накал протестных настроений. При этом власти пытались сыграть на этническом и лингвистическом родстве персов и курдов, вроде бы имеющих идентичные государственно-политические интересы. На этом основании курды не имеют представителей в меджлисе, хотя там есть депутаты от других неперсидских этносов (в том числе ассирийцев и армян).

Со второй половины 1980-х в юго-восточной Турции заметно усилилось повстанческое движение, руководимое ПКК. Регулярно совершались нападения на полицейские участки, жандармские посты, военные базы. Появились курдские смертники. Организационная и пропагандистская деятельность ПКК перешагнула турецкие границы, влияние партии распространилось на значительную часть сирийских курдов (сам Оджалан со своим штабом переместился в Сирию). Активисты ПКК развернули широкую агитацию среди курдской диаспоры в Западной и Восточной Европе в руководимой ими прессе и на курдском телевидении (MED-TV).

Со своей стороны турецкое правительство ужесточило репрессии против курдов. Турция распространила сферу антикурдских походов и на Северный Ирак, на территорию которого, преследуя отступавших курдских партизан, они углублялись на 20–30 км. События в Турецком Курдистане приобретали общекурдский масштаб, равно как и антикурдские акции всех ближневосточных правительств.

Так, под нажимом Анкары, в конце октября 1998 Дамаск отказал Оджалану в праве политического убежища. После нескольких дней скитаний по разным странам Оджалан был схвачен турецкими спецслужбами, судим и приговорен в июне 1999 к смертной казни, впоследствии замененной пожизненным заключением. Арест и суд над Оджаланом вызвал огромный взрыв недовольства в курдской диаспоре в Европе. Однако курдское движение в Турции резко пошло на спад. Сам Оджалан призвал из тюрьмы своих соратников сложить оружие и вступить с правительством в переговоры на основе частичного удовлетворения их требований, что и было сделано: в Турции появилась курдская печать, радио и телевидение. Дело Оджалана показало, что левый экстремизм в курдском движении в Турции держалось в основном на харизме его лидера, а не на объективной почве; с его уходом с политической арены восстание было обречено на поражение, а основные проблемы турецких курдов остаются нерешенными.

Поражение Ирака в Кувейте начале 1991, нанесенное ему руководимой США коалицией («Буря в пустыне»), ознаменовало наступление нового этапа в освободительной борьбе иракских курдов, хотя курдский вопрос занимал в этих событиях подчиненное место. В феврале 1991 в Иракском Курдистане вспыхнуло стихийное восстание, участники которого уповали на помощь США их союзников и в короткий срок освободили всю страну. Однако курды в очередной раз были принесены в жертву геополитическим интересам Запада, в данном случае США, которые не были заинтересованы в дальнейшей дестабилизации обстановки вокруг Ирака (главным образом в его курдских и шиитских районах) и поэтому позволили Саддаму Хусейну подавить курдское восстание.

Однако вскоре американцы изменили свое отношение к Ираку. Над курдскими и шиитскими районами Ирака был установлен американо-английский воздушный зонтик – бесполетная зона для иракской авиации, введен режим экономических санкций (эмбарго), началась многолетняя конфронтация Ирака главным образом с США и Англией. В результате впервые в истории возникла благоприятная для части курдского народа, обитающей в Ираке, ситуация, позволяющая добиться реализации своих требований.

В апреле-мае 1992 фронт Южного Курдистана, в который входили все основные курдские партии, организовал выборы в первый курдский парламент (национальную ассамблею). Около 90% голосов получили две главные курдские партии – ДПК И ПСК; голоса между ними разделились почти поровну. Руководители этих партий – Масуд Барзани и Джалал Талабани стали двумя неформальными лидерами страны. Было сформировано правительство и принята декларация о Федеративном союзе. Тем самым было положено начало курдской государственности и намечена структура государственного управления. Новая власть контролировала большую часть Южного Курдистана (55 тыс. кв. км из 74), называемую «Свободным Курдистаном». Под властью Багдада остались только нефтеносный округ Киркука, в котором проводилась политика поддержки тюркского меньшинства туркмен и территория севернее 36 параллели, прилегающая к Мосулу. «Свободный Курдистан» пользовался военно-политической и частично экономической (в рамках главным образом гуманитарной помощи) поддержкой США и их ближайших союзников, но не имел никакого международного юридического статуса. Это была автономия в полном объеме, что для курдов явилось несомненным прогрессом и важным шагом в борьбе за национальное самоопределение тем более, что на их стороне были США и ее союзники.

Первые годы существования «Свободного Курдистана» оказались непростыми. При несомненных успехах в налаживании экономической жизни, решении насущных социальных проблем и в организации народного образования были допущены серьезные просчеты в создании здорового внутриполитического климата. Сказался низкий уровень политической культуры, выразившийся в неизжитых представлениях традиционного общества, в первую очередь типично курдском партикуляризме и вождизме. В 1994 возник острый конфликт между ДПК и ПСК, вылившийся в длительную конфронтацию с использованием вооруженной силы.

Возникла угроза утраты иракскими курдами их достижений. Однако начался процесс примирения, которому, исходя из своих интересов, всячески содействовали США. 17 сентября 1998 в Вашингтоне между Масудом Барзани и Джалалом Талабани было заключено соглашение о мирном урегулировании конфликта. На окончательную ликвидацию конфликта и согласование оставшихся спорных вопросов ушло довольно много времени, но в конце концов все разногласия были преодолены. 4 октября 2002 после шестилетнего перерыва в столице Южного Курдистана Эрбиле состоялось первое заседание объединенного курдского парламента. Было решено объединить и судебную власть, а также через 6–9 месяцев организовать новые парламентские выборы.

Михаил Лазарев

Литература:

Никитин В. Курды . М., 1964
Аристова Т.Ф. Курды Закавказья (историко-этнографический очерк ). М., 1966
Лазарев М.С. Курдский вопрос (1891–1917 ). М., 1972
Курдское движение в новое и новейшее время . М., 1987
Жигалина О.И. Национальное движение курдов в Иране (1917–1947гг .), М., 1988
Лазарев М.С. Империализм и курдский вопрос (1917–1923 ). М., 1989
Гасратян М.А. Курды Турции в новейшее время . Ереван, 1990
Васильева Е.И. Юго-Восточный Курдистан в XVII – начале XIX в. М., 1991
Мгои Ш.Х. Курдский национальный вопрос в Ираке в новейшее время . М., 1991
Мусаэлян Ж.С. Библиография по курдоведению (начиная с XVI века), часть I–II, СПб, 1996
История Курдистана . М., 1999
Гасратян М.А. Курдская проблема в Турции (1986– 995 ). М., 2001